В саду, у стойла, где жевали сено два гуара, На лавочке, с которой открывался вид на море, Сидел небезызвестный Ксиомара И сам с собой о чем-то тихо спорил.
Учитель пожилой прошел. К нему-то за советом Великий спорщик скромно обратился. Тот нехотя, мол занят, то да это... Однако выслушать он все же согласился.
- Скажи мне, старче, мудрый дай совет? Чем человечество могло б гордиться? Два варианта. Помоги найти ответ, Что выбрать главным. Сам я не могу решиться.
- Заслуги человека? Вариантов пара? К какому же ты мнению пришёл? - Я так считаю (отвечает гордо Ксиомара), Что кое-что мы научились делать хорошо.
Колёса и дороги — два начала Прогресса, торжества людских идей. Но для себя я не решил, что стало Важнейшим из открытий для людей.
Вот, скажем, колесо. Приходится признать, То, что оно - Великое творение. С ним легче ехать, хлеб молоть и груз поднять. Однако у меня возникло слабое сомненье.
Ведь без дорог от колеса нет никакого прока? Или без речки, кто закрутит мельниц жернова? Ну а река ведь просто водная дорога. Без них мы применение колесу найдем едва.
Всё! Я решил, и спор мой для меня окончен. Из всех людских заслуг дорога наиболее значительна. А ты, что думаешь? Зря голову тебе я заморочил? - Нет, нет, как раз мне всё понятно (отвечал учитель).
Ты рассудителен, логичен, браво-браво. Вот только истинно прославлен человек Своим коварством, злостью, ленью, жаждой славы. Вот что питало ваш прогресс за веком век.
Ну а колёса и дороги, уж поверь мне, Ни эльфов и не гномов мастерство. И уж никак не человечества творение. Да уж поверь, всё это правда, на все сто.
- Как так не наше? Чьё тогда? Ответь мне! - Драконье! Что, не веришь? И напрасно. Драконы низшим расам дарят свет ученья. И в прошлые века, и ныне, ежечасно.
Драконы тайно всех двуногих обучали. Где грамоте, а где искусствам и ремеслам. А что бы вы на месте не скучали, Придумали дороги и колёса, лодки, вёсла.
- Драконы? Что ты? Нет! Невероятно! Они же твари злобные. К тому же всем известно, Что в результате поединков беспощадных Драконы вымерли давно и повсеместно.
- Дракон бессмертен! Он, по сути, слово. Живая оболочка для идеи. Сгорит или утонет, всё равно родится снова. И прямо скажем, даже не стареет.
А что до битв драконьих, эти схватки Всего лишь спорт — словесный бадминтон. К тому же спорт азартный, были ставки Когда и королевства шли на кон.
Один лихой дракон в горячке боя В соперника направил «Ан-Ект-Дот» Враг со смеху впал в кому, что ж бывало и такое. Так до сих пор лежит ни жив, ни мёртв.
Над ним потом дворец воздвигли для чего-то. Ну что с людей возьмешь? Свои загоны. А барды после уж насочиняли песни-оды. Про то, как царь-герой пленил дракона.
- Но чтоб учить (да, Ксиомара спорщик был упорный), Учитель на ученика быть должен хоть чуть-чуть похож... - Ты прав, есть крик о трансмутации телесной формы. Звучит как «Да-Ро-Фус»... И тут пробила землю дрожь.
Пред Ксиомарой был уж не учитель скромный, А ОН, тот самый, весь в чешуйчатой броне. С клыками, крыльями, хвостом. Такой огромный, Что умереть от страха мог бы человек вполне.
- Но, кто же ты? От жара Ксиомара задыхался. Гуары в стойле выли. Над землей клубился дым. - Еще не понял? Что ж попробуй, догадайся! Захохотал, взмывая в небо, гордый Алдуин.
За долгую жизнь повидал я немало гуаров, За ними исхожено много дорожек и троп. Здоровых, больных, и преклонных годов, и нестарых — Я всех вас, гуары, любил, моих милых, моих недотёп.
Я был в переходе рождён среди стада гуаров, Что нас прикрывали от взоров нескромных и бурь; И громко воскликнул отец мой, данмер сухопарый: "Он будет пастух, как и я; и слышишь, мать, брови не хмурь!"
Мы вместе резвились под пепельным небом, гуары, В студёные ночи одним согревались костром. Мы с вами тушили в полях комуники пожары, Мы вместе от боли дрожали, когда вас клеймили тавром.
Вы щедро свою отдавали мне мудрость, гуары, Я с вами учился смысл жизни своей постигать. Меня Вварденфелла влекли непонятные чары, Как вас привлекали виквит и болотная гать.
Мы тайны друг друга хранили, не правда ль, гуары? Никто не узнает, как в жилах бурлит моих кровь, Как дочь эшлендера, что славен характером ярым, Однажды за вашей спиною мне робко дарила любовь.
Вы стойкостью вашей всегда удивляли, гуары, И даже, казалось, совсем выбиваясь из сил, Держать мне суровой судьбы помогали удары, Хоть я вас, случалось, и словом дрянным поносил.
Где только мы ни были с вами, мои братья-гуары! Нагорье, и Берег Азуры, и дикий Эшленд. Нас Молаг Амур опалял вулканическим жаром, Прохладу давал Шигорат и зелёный Грейзленд.
Простите мне, если обидел вас чем-то, гуары! Простите, что вдоволь порой не хватало кормов. Простите, что вас продавал за дешёвый стеклярус, Простите, что ампульных мало дарил вам стручков.
Спасибо за всё, что вы в жизни мне дали, гуары! Спасибо за всё, что по смерти окажете мне. Спасибо, гуары, вы мне подарили счастливую старость! Спасибо, что вижу я вас еженощно во сне.
За вами — дорога, пред вами — дорога, гуары. Кто знает, быть может, бессмертьем закончится путь? В чертогах небесных мы древние вкусим нектары... Ох... постойте, гуары... мне вас не догнать уже... Эй! Подождите чуть-чуть!
Плач благопорядочного бретонца, застрявшего на Красной кольцевой дороге
— Всё кончится для тебя здесь! — Тебе не одолеть меня! — Проходи. Из фраз стражников Имперского легиона
Гонялся я за троллем по дороге — Точней сказать, что тролль гонял меня! Пришёл мне, к счастью, стражник на подмогу — Не поленился слезть храбрец с коня!
Ах, Красная дорога Сиродила, Теперь мы бродим вдоль по ней вдвоём! В какие она дали заводила — В Имперский город только не дойдём.
Как надоел мне этот тракт проклятый! На перекрёстке мы каком свернём? — Домой пора! Мой старый конь лохматый Устал давно под грузным седоком.
Боюсь один я ехать — вот в чём дело, Простой я повар — вовсе не герой! Моё изнеженное с детства тело Так непривычно к жизни кочевой.
Хотел пробраться в город я с охраной, Но не сманить мне стражника с кольца. Я всё-таки рискну — и утром рано Оставлю ту дорогу без конца.
Начиналось все просто: с прибытия во дворец. Императору боги о том подавали знак. Потому что короне до срочного нужен спец, Что спасал бы от смерти прекраснейший Илиак,
Где живут до сих пор отголоски бетонских войн И откуда на письма еще не пришел ответ. Где ночами по улицам рыщет отец-король Сэра Готрида. Мертвый уж несколько долгих лет.
Было вроде понятно - опустим года интриг - Где искать информацию, что достигать и как. Впрочем, спорить не будем, что пару пространных книг Исписали б о том, как Лизандрус вернулся в прах,
Если б в этом и вправду была основная цель. Панацея. Прямой путь к решению всех проблем. Только дальше дороги расходятся в параллель. Ведь всему Тамриэлю так нужен один голем,
Что Империю Септимов Хьялти создать помог. Ждет посылки Бризенна, наставница, командир. Но, возможно, достойнее Готрид? Иль орк Готворг? Маннимарко? Цурин? А быть может, старик Эдвир?
Он блуждает в раздумьях, в холодном поту продрог, И ряды дипломатов шныряют хвостом за ним. Он стоит на распутье. В руках его - шесть дорог, По которым изменит историю старый Нирн.
Только мира терпенье повисло на волоске, Норовит разорвать монотонных времен струну... Он отдаст. Растворится в акатошевом витке. ...не узнав, что дороги сольются в конце в одну.
Почти окончен жизни путь, Пришло мне время отдохнуть. И рассказать Вам всем друзья, Как пролетела жизнь моя.
Ребенком в Дагерфолле рос, Любил играть с друзьями в прятки. И ветер нас на крыльях нес, Сверкали лишь босые пятки.
Потом я вырос, возмужал, И в Вейрест я переметнулся, Но там не долго пребывал, В пустыне Аликир очнулся.
Менялись земли, стяги, люди, Жизнь вся вертелась кувырком. То что к другим несли на блюде, Мне приходилось брать рывком.
И вот уж я суровый воин, Боев несчетных ветеран, Немалой чести удостоен, И от того немного пьян.
Вот я командую когортой. Схлестнулись крепко мы с врагом. И отступая понемногу, Пот утираем рукавом.
Почти окончен жизни путь, Пришло мне время отдохнуть. Пусть будет это Вам урок, Хоть в жизни множество дорог, Но все они дай только срок, Приводят в Сиродил....
Собирая рюкзак за спиной, Факел для дороги ночной не забудьте, Добавьте лишних бинтов, И в зеркало молча взгляните, Примета, обычай таков, На счастье в пути; покиньте обитель, Сжигая останки мостов. Расступятся новые грани, Вы скинете тяжесть оков, И тихую песнь напевая, Идите вперед на поклон, К горе ли, в пустыню ль - неважно, Непрост вами выбранный путь, Дорога поддастся отважным, Успеете в ней вы взгрустнуть. Отбросьте остаток сомнений, Дорога в тупик не ведет, Не сразу наступит прозренье, Вы - путник, теперь одинок. Стоянок не будет в избытке, Друзья не нагонят, не жди, Встряхните осадок в бутылке, Его одному вам допить. Устремите взгляд свой туда, Где смертные молят божеств, Их девять, они безответны, И вряд ли ответят на жест. Для вас те всего лишь сказанья, Идолы чужого сознания, Не тот ориентир на пути, Махнете рукой им, слепым, на прощание, И дальше время идти. И тот, кто однажды отбросил, Вихрь сомнений прочь, Продолжил свой путь понемногу, Не взирая на зябкую ночь. В надежде найти все ответы, Вы много морей переплыли, И все продолжали идти, Не чтили чужие заветы, Всю добродетель забыли, Утратили цели пути. Вернитесь обратно домой, Новый рюкзак соберите, Наверное, мало бинтов… И вера ваша не та, С которой так рьяно вы шли за мечтой. И что делать дальше? Поймите, вопрос ваш всегда холостой.
А в конце у дороги - рассветная полоса. Из-под ног, не стесняясь, спадает со стоном грунт. А тропа задержала всего лишь на полчаса, Чтоб все знали, что судьбы - решение трех секунд,
Если б раньше даэдра осмелились на прорыв Эфемерно богами поставленных стен-границ. И в конце у дороги - бескрайний, пустой обрыв, Что собой не заполнит драконорожденный принц.
Он, поняв, что Дагона не в силах спугнуть огни, С тихой болью сказал: "Как и я, ты пойми, молю." После этого горькою патокой льются дни. Он лишь смотрит вперед, балансирует на краю.
И бастардом рожденный в звенящее никуда Расстилает над Нирном опеку драконьих крыл. Предстает образцом добродетелей смертных. Да, А не ты его промедленьем своим сгубил?
А не ты ли поклялся бежать, не жалея сил, В миг, где вечность столкнет судьбоносная параллель? А не ты ли все тело не в кровь даже - в мясо сбил, Чтобы в мире не гасло наследие королей?
И безумие нежно рассветную скалит пасть, Обнимает с любовью отравленных хелицер. А в конце у дороги - за Мартином вниз упасть. А в конце у дороги... А... может быть, не в конце?
Он пути проверяет, сомнения перерыв, Перед ним - лишь кровавого неба слепая гладь... Он с неясной улыбкой шагает вперед, в обрыв. Как иначе понять, научила ли жизнь летать?
Под знойным солнцем, всех в пыли, Рабов на рудники вели. Густая аура тоски, сжимала сердце Как тиски. Охрана молча, со знанием дела, Кнутами в воздухе гудела.
Звон кандалов печальной песней, Вперед на пару миль летел. Отряд разбойников сидел, За поворотом у ручья, И вместе с ними был и я…
Едва вожак услышал звон, В лице переменился он. Другой мы ждали караван, Из тех кто был и сыт, и пьян, И чьим добром без сожаления, Мы бы набили свой карман.
Нам было поздно убегать, Но не хотелось умирать, А в кандалах в пыли шагать, Это не путь волков!
Окинув нас в последний раз, Вожак отдал немой приказ. Вперед ватага понеслась Под тихий свист клинков.
Недолгим был, но жарким бой, Столкнувшись с встречною волной, Мы как могли держали строй. Нам помогли рабы.
Немало наших полегло, И солнце уж почти зашло, Когда на место нашей битвы Купцов богатых занесло.
Мы расставались как друзья, Запоминая втихаря, В какую сторону пошёл, Тот иль иной отряд.
С тех пор прошло немало лет. Ватаги верной больше нет. Но мной так не раскрыт секрет, Дорога ждет меня...
На Скайрим опустилась багровая мгла Брат на брата пошёл войной В небо хладное взмыли два мрачных крыла Час героев настал, предначертан судьбой
Час героев настал и тебя вдаль зовёт Блеск далёкой звезды, той, что силы даёт Мрак небесных глубин рассечёт её свет Серебристым клинком упадёт в талый снег
Ты иди вслед за ним, меч свой верный возьми Пусть дорога трудна и зло ждёт впереди Путь пройдёшь до конца, и ни шагу назад Ждёт тебя Совнгард, в небесах райских град
Путь древних легенд, забытых преданий Тайных пророчеств, магических знаний Путь великого зла на службе у тьмы Что же выберешь ты, ведомый зовом судьбы
Довакин, Довакин, мрак окутал Скайрим Меч в руках ты сомкни, следуй зову судьбы Довакин, Довакин, воин и пилигрим Тот, кто встал на пути у тьмы
Выбор сделан тобой, зло стоит за чертой Всё сильнее оно с каждой новой душой Сталь клинка запоёт, тьма отступит назад Ждёт тебя Совнгард, в небесах райских град
Меня дорога привела К утёсам на краю земли. Где орков доля тяжела — Меня дорога привела. Пусть наша родина мала — Её мы с честью сберегли: Меня дорога привела К утёсам на краю земли.
А в таверне Вайтрана обычно светло и тепло, И рекой разливаются мед, бренди, скума и эль. А раскрыв старый плащ, как дракон - с перепонкой крыло, Лютню нежно сжимает стареющий бард Микаэль.
Струны ласково гладит шершавой рукой - и поет, Привлекая всех гривою пепельных белых седин, Что к Скайриму уже подступился однажды черед Стать историей... если б не спас этот мир Довакин.
Что, сбежавший от казни, в Вайтране нашел он приют, Сохранил этот мир и не требовал дивных наград. Постояльцы историю смертного Дов узнают Этой ночью из цикла красивых и чинных баллад.
Просит бард у тавернщицы: "Черного меда подлей"! Только в песнях о славе, увы, не поется о том, Что дорога свивает чешуйки булыжных камней Серым, старше империи Тита, драконьим хвостом.
Забывают морозную, белою крошкою пыль, Что в буран превращает искрящийся солнечный день. Воспевая с легендами прошлого слитую быль, Не считают ушедших за семь строгих тысяч ступень.
Только подвиг вершить - это вам не идти на пикник И не слушать - пусть были - из лживеньких бардовых ртов. Знает это в таверне один неприметный старик С зычным голосом. Дедушка из Дома Теплых Ветров.
А потом он, усталый и с тростью, пройдет по крыльцу, Про себя повторяя теперь уж понятный урок:
Все дороги однажды приводят героев к концу. Ну а множество внуков - не худший в истории рок.
Пусть этот мир остается неразрушим, Сколько бы бед ни смело прийти за ним. Пусть он смеется, непостижимый Нирн, Знаменем вьется магии крепдешин.
Пусть он окажется снова превыше зла, Тарн или Мехрун смертным хотят кабал. Пусть Алдуин. Да даже пусть Молаг Бал! - С ними со всеми сладит честная сталь.
Пусть Тамриэль - бесконечных дорог приют, Полных тревоги, боли, душевных ран. Пусть не поспишь как следует у костра - В том состоит его путевой уют.
Пусть Провидение - будто бы приговор, Ведь Обреченный шансу для жизни рад. Пусть не получит он миллион наград - Главное, Нирна смолкнет шальной укор.
Пусть Приключенье - ведь вера же не порок? - Будет навечно маячить впереди. Он согласится. Ведь суждено пройти Тысячи тысяч свитых вокруг дорог.
"Что такое дорога?" конечно, ты можешь спросить, Ясноглазый и громкий, уверенный не по годам. Я отвечу: "Дорога - такая потертая нить, Что поет, извиваясь, истории-сны берегам.
Что она может быть незаметной, испуганно-робкой, Чтоб не взглянул с усмешкою и счетовод-бюрократ. Только знай: вот такие смешные неясные тропки Иногда разливаются в вольный разбойничий тракт.
Иногда путь нам кажется длинным, почти бесконечным, Изнуряющим, полным опасности, боли и бед. Понимаешь, мой мальчик? Герой, что известен как Вечный, Неуверенный, правду по миру искал десять лет.
Иногда увивается, будто запуталась лента, Ну а город в конце ее, шумный, торговый, сгорел. Ты подумай, мой мальчик. Такой была тропка Агента, Что погиб от сиянья кровавых зеленых мантелл.
Иногда в облаченьи булыжных камней цвета стали Начинает бросать дерзкий вызов окружной траве... Ты же помнишь, мой мальчик, рассказывал я? Нереварин Не героем на Нирне открыл свой волнующий век.
Иногда убегает в неясные, темные дали И не слышит уставших в пути изнуряющем плач. Ты же знаешь, мой мальчик. Такою тропой нас оставил Тот герой, что спасал от погибели Бруму и Кватч.
"А куда мне уйти по дороге?" ты можешь спросить, Хоть немного от этой истории и заробел. Я, подумав, отвечу: "Дорога - свободная нить, Что однажды приводит людей к их судьбе... и себе."
— Вы, наивные народы, Вы, кого я знаю с детства, Вы, кого люблю я нежно — Как могли вы обещаньям Лживым вражеским поверить? Как могли позволить яду Сладких сказок Тринимака, Сказок дерзких и коварных, В ваши, о, проникнуть уши, В ваших душах поселиться?
Разве я добру и правде Не учил вас неустанно? Разве я Закон вам не дал? Разве не мои вы дети, Разве я отцом вам не был? — Вопрошал Велот народы, Скорбью, горечью объятый. И народы отвечали, Как один, стыдом покрыты: — Мы ошиблись... Мы ошиблись...
— Вы, несчастные народы, Вы, что глупостью своею Над собою власть отдали Мыслям, о, богопротивным! Вы все видели, как правый Суд свершил над Тринимаком, Врагом хитрым и тщеславным, Сродник наш, мессер Боэтти, Проглотив и прочь исторгнув Кучкой жалкой и зловонной.
Вы такой судьбы хотите И себе, и своим детям? — Вопрошал Велот народы В треске грома, в свете молний. И народы, под влияньем Дивных, страшных сих знамений Отвечали, устрашившись: — Да не будет! Да не будет!
— Вы, заблудшие народы, Что забыли свои песни О грядущей вечной жизни! Знайте — я вас не оставлю, Ибо все вы — мои дети. Знайте — есть земля на свете, Что других стократ богаче — Там под мудрым руководством Вы своё найдёте счастье.
Там найдёте, хоть не сразу, Исполнение пророчеств, Там покой вы обретёте Посреди бурливой жизни. Вы идти со мной готовы? — Вопрошал Велот народы. И народы отвечали Во всеобщем ликованьи: — Мы готовы! Мы готовы!
Так послушные народы По стопам пошли Велота, Точно след во след ступая, Чтоб вобрать в свои подошвы Святость слов и дух пророка. Шли, оставив сзади домы, Скарб оставив и животных, Кто оставивши любимых, Кто родителей оставив — Шли вослед стопам Велота, Укрепив надеждой сердце. Ни один не оглянулся.
Шли усердники Азурах, Что владеет лунной тенью, Шли усердники Мфаалы, Что учила плести сети, Шли усердники Боэтти, Что раскрыл нам Цели Псиджик, Шли вослед стопам Велота К новой жизни, К новой жизни.
Ты кати, Одай, неспешно, Величаво, безмятежно Под гранитными мостами Свои воды из свинца. Нож в сапог, мешок за спину - Я бреду дорогой длинной; Развяжу мешок, достану Мясо краба, два яйца.
Разошлись кусты и травы, Зашуршали пыль и гравий, И выходят на дорогу, Одинаковы с лица - Норд и хаджит; кот пониже, Сизый шрам на морде рыжей, И у норда след ожога Поперёк всего лица.
Лютый взгляд, лихие люди: - Кто ты, брат, куда-откуда? - А глазами так и шарят От макушки до сапог; - Долог путь ли, трудно ль ныне По горам и по пустыням Мерять ушлому клошаре Остров вдоль и поперёк?
Разрешений им не надо, Подошли, садятся рядом: - Чтишь ли ты закон дороги, Пригласишь ли к костерку? - И, не спрашивая даже, - "Было ваше, стало наше" - Неспеша, с ленцой немного, Лапы тянутся к мешку.
- Мы ж не храмовые крысы; До чужого не корыстны - Своего мы не упустим, Чьё бы ни было оно... Ты гляди, какой брыкливый! Смел ты, брат, но глуп на диво; Я, к примеру, не дерусь там, Где взять верх не суждено...
...Ты кати, Одай, неспешно, Величаво, безмятежно Под гранитными мостами Свои воды из свинца. Лето, день, жара и скука. Сделал дело - вымой руки. Был бродяга - и не стало. Ламца дрица гоп-ца-ца.
Мы Вконтакте
