Они молча смотрели на темнеющие внизу кварталы мертвогогорода. Минуты шли, сухой ночной ветер задувал со стороны Светящегося моря,
неся в себе частички пыли и мелкий мусор, поднятый с крыш. Но вот дрогнула
земля. Здание, на верхней площадке которого стояли люди, завибрировало, послышался
грозный рокот и спустя несколько мгновений ослепительный гейзер пламени пробил
руины, устремляясь в ночное небо. Пилар и Престон продолжали молчать, наблюдая за
разверзающимся перед ними адом. С Институтом было покончено навсегда. Женщина
вздохнула, не сводя взгляда с огня поглотившего все то, что сломало ее жизнь, и
что она смертельно ненавидела. Ее месть свершилась... Свершилась, но не
принесла долгожданного облегчения.

Пес вдруг поднял голову и заскулил. Пилар остановилась посредиулицы и посмотрела на тусклый круг закатного солнца опускающегося в руины. Начал
накрапывать дождь и от куч мусора сразу потянуло запахом плесени и сырости. Тишина,
царящая вокруг, сковывала и давила. Уцелевшие дома мрачно обступали ее со всех сторон,
и она в который раз ощутила гнетущее чувство одиночества. Но вместе с тем ей на
миг показалось, что она улавливает нечто странное в этом хаосе, нечто
заставляющее ее цепенеть от ужаса, нечто чуждое, враждебное, но монументальное
и величественное. Она ощущала, как сливается с мертвым городом, растворяется в
нем, прямо здесь и сейчас на этом перекрестке. Ржавые остовы машин, кучи мусора,
останки жителей погребенные под развалинами все было сейчас внутри нее, словно
она сама два столетия назад стала неотъемлемой частью всего этого. Пес мокрым носом ткнулся ей в ладонь. Она вздрогнула и еесловно отпустило. "К черту такую романтику!" - подумала Пилар.

Внутри у нее царила пустота. Она достигла всего, чего можнобыло достичь на обломках старого мира. Калейдоскоп лиц и событий крутился в ее
голове. Сражения с мутантами и возрождение поселений. Походы через Светящееся
море и зачистка рейдерских гнезд... Пилар поймала себя на том, что уже пять
минут рассматривает вилку на столе. В углу мурлыкало радио. Крутили старую,
довоенную мелодию. Навевающую грусть.Все же это был ее дом. Обставленный дурацкой мебелью инаполненный ненужными вещами. Но дом. Пристанище. Угол. Где она могла закрыться
от мертвого мира, мертвых людей, но не могла спрятаться от собственных
воспоминаний. "Может пригласить кого-нибудь на ужин?" - подумала она.
- "Хотя бы ту журналистку или доктора. А может обоих сразу? И напиться... Непременно
надо напиться. Иначе я сойду здесь с ума."