«Моё имя - Саймон Томпсон. Я полицейский под прикрытием, внедрённый в крупный картель нарко- и работорговцев чуть больше года назад. Сегодня вечером в частном клубе соберутся все мафиозные бароны для заключения какого-то особенного контракта. Сегодня всё это наконец закончится - ведь именно этим вечером мы возьмём их при поддержке ФБР».
Поднявшись утром с постели, проделав утреннюю зарядку, умывшись и приняв душ, я подошёл к крохотному шкафчику с одеждой и надел заранее подготовленный по такому случаю костюм: крахмальная рубашка, которая своим блеском могла ослепить любого взглянувшего, и скрывавшая под собой кожаные ремни с двумя пистолетами. Надел темные в синюю полоску брюки, не смотря на элегантный вид, не сковывавшие движение ног. Под цвет брюк был подобран пиджак с парочкой секретных карманов, так необходимых в подобной профессии. В один из них я как раз запихнул жучок. Завершали эту феерию элегантности черные зеркальные очки и блекнущий на фоне рубашки черно-синий галстук все с тем же простым полосатым орнаментом.
Причёсанный, одетый, полностью подготовленный, я ступил за порог ровно в полдень. Сходка была назначена на восемь вечера...

«Путь проделаю на своей машине, недаром в бардачке и багажнике у меня припасены пара пушек» - сказал я в черный диктофон фирмы Sony, давнишнего моего напарника и психотерапевта. Никто не знает человека лучше его самого, и именно беседа с самим собой, пусть и через черного механического посредника, позволяет разобраться с кашей в голове. Или избавиться от посторонних и мешающих мыслей, поместив их в машинку и, при этом, не потеряв и не забыв. Сейчас было необходимо именно это: успокоиться, расслабиться, дождаться вечера в таком состоянии и уже потом завершить начатое.
Я подошел к своей любимой малышке Toyota MR2-Spider, ярко красного глянца с двумя белыми полосами на боках. Сев за руль первым делом проверил оружие в бардачке. Как обычно там лежал шестизарядный револьвер, уже не раз спасавший мне жизнь. Похлопав по бокам, убедился в наличии оружия, а поправив костюм, в его незаметности. Нервишки шалят, но все готово, можно было ехать развлекаться. Подобная мысль вызвала улыбку, – да, сегодня вечером повеселимся на славу, дай Бог все пойдет как надо, – я сплюнул на тротуар и повернул ключ зажигания. Мерное урчание двигателя действовало успокаивающе.

«За обедом кроме скучного разговора с парой знакомых ничего не произошло. Сейчас я сижу в ресторане и жду своего напарника. Где же ты, что б тебя демоны забрали!» Я спрятал диктофон в карман и опять обратился к меню. Но все равно не мог сосредоточиться. Глаза скользили по многочисленным строчкам с названиями блюд, а мысли витали далеко от этого места. Я серьезно разнервничался.
– Черт тебя побери, – тихо пробормотал я, – ты же никогда не опаздываешь. Где тебя носит?
Раздался звон колокольчика входной двери и в ресторан ввалился запыхавшийся человек в плаще. Громко хватая ртом воздух, он подошел и повалился на стул напротив. Лицо влажное, яркий зеленый огонь на фоне мешков под глазами, рот не закрывается. Через какое-то время он пришел в себя, и я начал.
– Ты издеваешься как-никак. Никогда не опаздывал, а тут на тебе. Прямо перед важным и трудным делом, – я понизил голос, – не каждый день главарей мафии хватать приходится. Ты понимаешь, что я и так нервничаю, а тут еще и ты.
– Не заводись, Сайм, знал бы ты что сейчас было.
– Ну рассказывай, оценю остроту проблемы.
– Хе-хе, сейчас, – Джеф многозначительно на меня глянул, – помнишь мою жену, Клаудию? Ну так вот, она устроила такую истерику из-за вчерашнего, что весь дом не мог заснуть до самого утра. Как видишь, я тоже почти не спал.
– Не мудрено, если твоя так относится к тому, чтобы ты надирался с друзьями в баре. Тут ее не проведешь, вставит тебе по самые…
– Да, да. Промашка вышла. Ну зашел отметить это дело, ну задержался маленько, ну и выпил, конечно.
– Было бы что отмечать, брать только сегодня будем, – тихо буркнул я.
– Уже успех, что мы можем провернуть это. А на счет моей милой ты прав, ложь сразу видит. Это я надрался, иначе бы не стал врать, поверь. Так и не помирились, весь день ее выслушивал, к тебе чуть не опоздал.
– Опоздал. И даже не чуть. Но спешил, это видно. Так что я тебя прощаю.
– А то, – подмигнул Джеф, – ты б меня и не простил. Ладно, – сказал он, вставая и снимая плащ, – давай поедим перед делом. Это отлично помогает успокоиться и расслабиться. Особенно если трапеза сопровождается хорошей беседой. Знаешь, что я тебе посоветую взять? Вот смотри…
В этом был весь Джеф Морро, мой напарник. Веселый и беззаботный, разбавлял любую компанию и моментально становился ее сердцем, передающим хорошее настроение и веселье другим людям. Но была и другая сторона. Мало кто не то что бы видел, а и знал о ее существовании. На работе со мной, дома с женой, при необходимости он мог быть очень серьезным, ответственным. Не скажет лишнего слова, поможет при первой возможности, никогда не бросит. Лучшего напарника найти было невозможно. Может быть, я просто слишком долго с ним работал, а возможно так оно и было.

Я подъехал к клубу «Ящерица» раньше назначенного времени. Он горел яркими огнями и был самым приметным зданием в округе. И почему мафия любит устраиваться в таких ярких и заметных местах?
«Я на месте, надеюсь на лучшее. Осталось дождаться времени встречи» – проговорил я в диктофон. Пряча его в карман, подошел к охраннику.
– Японская машина – прищурился громила, наблюдавший за мной, – не любите американские?
– Не то что бы, просто я предпочитаю качество патриотизму. Если японцы делают лучше нас, почему же я не могу купить? Тем более что в бизнесе значит Родина?
– Не забывайтесь, господин – теперь в его взгляде явно читалась неприязнь, – что Родина самое главное, за что должен держаться человек. Бизнес бизнесом, а забывать свою Родину нельзя никогда. Патриотизм ли это или что-то иное.
– Прости, здоровяк, – я чувствовал, что сказал это все зря, – возможно разочаровал тебя. Да, я не ярый патриот, я принимаю то, что кто-то может сделать что-либо лучше и пользуюсь этим. Но забывать свою Родину не намерен и не могу. Возможно, неверно выразился, – моя жестикуляция и быстрая возбужденная речь явно действовали на охранника, – Родина самое главное для людей, бизнес я подразумевал – деньги. У денег нет Родины, они там, где можно заработать еще больше денег. Распоряжаясь своими деньгами, я отдал их за наиболее качественный товар из представленного выбору. Все таки, – я чувствовал, что уже заплутал в дебрях рассуждений, – из меня никудышный бизнесмен, не умею правильно обернуть мысли в слова и обосновать свой выбор. Даже перед таким человеком как Вы стал путаться и повторяться.
– Ну ничего, господин, – здоровяк улыбнулся, – главное подобрать слова, пусть и после долгой беседы, я уверен, Вас поймут. Хорошего Вам времяпрепровождения.
– Спасибо.
Я зашел в заботливо открытые двери, и достал диктофон: «Разговор с охранником меня немного успокоил, до чего же поражает где могут попасться интересные люди». В фойе было тихо, хотя за дверьми можно было различить силуэты людей, слившихся в диком танце.

Было в этих людях что-то совершенно чуждое мне. Возможно это беззаботность, с которой они кружились по танцполу, а возможно и простое умение отдыхать. Не знаю почему, но понять их я не мог. Не смотря на желание забыться, хоть на секунду стать обычным беззаботным человеком, влиться в эту дикую массу и кружиться в безумном безудержном танце, кружиться, кружиться…
– Не могу.
– Чего не можете, мой друг? – обратился ко мне парень в яркой гавайской рубашке, – Хотите развеяться? Могу предложить…
– Ничего не надо.
Мой ответ был такой резкий и грубый, что парень сразу же отскочил и пошел к немногочисленным людям у барной стойки. Наркотики процветают. Уничтожить бы это место раз и навсегда, сжечь уничтожающим, но очищающим огнем…

Время тянулось медленно, и я уже изрядно надоел бармену. Тогда решил еще раз вспомнить детали операции.
Джеф на соседней крыше наблюдает за информатором и страхует меня. Он и группа захвата слушают мой жучок и готовы ринуться в бой, мне же нужно схватить заправляющего здесь мафиозного босса дона Капоне. Как запасной вариант беседы с доном есть вариант выкупа девушки-информатора. Для захвата дона желательно уединиться с ним в какой-нибудь комнате и оглушить или обездвижить. Тогда входит группа захвата и арестовывает всех, при необходимости убивая попадающихся на пути мафиози. Эффективно, но грязно. Слишком грязно, но видимо того стоит.
Информатор, работающая на мафию танцовщица, снабжала нас большим объемом информации о мафиозной семье, их делах и самом доне в частности. Без нее эта операция могла никогда не состояться. Она должна быть в комнате на пятом этаже. При удачном развитии событий Джеф заберет ее до группы захвата, на всякий случай. Она заслужила лучшей жизни.

– Хей, Салли!
Капоне появился в сопровождении двух здоровых ребят. Он часто менял личную охрану, и, похоже, эти были новенькие. Это может упростить дело, дон не захочет посвящать в свои дела новичков и теперь есть шанс остаться с ним один на один.
– Дон, – я низко поклонился.
– Не устраивай цирк, хватит показухи, – он улыбнулся, – пойдем в мой кабинет, у нас есть что обсудить, верно?
– Верно, дон.
Мы поднялись на третий этаж и подошли к его кабинету. Я вошел первым, а Капоне закрыл за собой двери, кивнув ребятам ждать снаружи.
Все складывалось слишком хорошо.

Беседу прервал звонок моего мобильного. Дон кивнул, не дожидаясь вопроса.
– Алло.
– У информатора гости, – произнес голос Джефа, – наверное, один из мафиози. Буду наблюдать дальше.
– Понятно, буду ждать.
Я опять стал нервничать.

Теперь беседа не клеилась, возможно, дон заметил изменение моего состояния. А может быть это что-то другое. Его глаза бегали по комнате, изредка останавливаясь на мне. Стало неуютно.

– Может быть, поговорим о деле? Молчание не приносит денег.
– Все имеет свою цену, – дон сосредоточил взгляд на мне, – иногда она бывает очень высокой и не разумной, но она есть. Всегда.
– Нет, – я спокойно смотрел ему в глаза, – есть вещи, у которых нет цены. Вы хотите расплатиться, думаете вернуть долг, стараетесь придумать цену. Но порой это невозможно. Бесценны вещи, поступки, желания и мысли. Считая все товаром, назначая цену, думая, что все можно купить, Вы загоняете себя в ловушку, из которой невозможно выбраться. Как можно заплатить матери убитого человека, – мой спокойный тон сильно действовал на дона, – что можно дать жене потерявшей любимого мужа, какая цена у жизни ребенка, можно ли вернуть долг человеку, спасшему твою жизнь, как смотреть в глаза людям по твоей оплошности потерявших близких?

Капоне любит честность и хорошо разбирается во вранье. Но похоже в этот раз я переборщил с честностью. Зато теперь я чувствовал себя превосходно, был абсолютно спокоен.

– Деньги с собой?
Я похлопал по груди, там находился внутренний карман пиджака, и кивнул.
– Хорошо. Только что ты распинался про цену, но сам пришел ко мне с деньгами готовый заплатить сколько угодно за одну паршивую жизнь. Говоришь, что она бесценна, но я назвал цену и ты платишь. Разве это не противоречит всему, что ты тут наговорил? Разве я не разломал всю твою теорию в пух и прах?
– Нет, ни капли.
– Да ладно?
– Вам эта жизнь безразлична, оценивая лишь доход, Вы называете цену ее свободы. Пока Вы не найдете замену и не начнете получать прибыль от другой такой же никчемной жизни. Этим миром управляют деньги, здесь человеческие жизни порой не стоят ничего. Но это лишь ширма, отгораживающая Ваш денежный мирок от настоящего Мира. Мира, где деньги служат людям, помогают им наслаждаться жизнью. Мира, где бесценны доброта, сочувствие и помощь. Мира, где люди умеют доверять и дружить. Мира, где любовь к семье, к Родине значит на много больше желания заработать. Мира, где не нужно бояться на каждом углу. Мира, где царит спокойствие и гармония. Настоящего Мира где живут настоящие люди.
Наступило долгое молчание. Дон Капоне внимательно смотрел на мне в глаза, но продолжал молчать. Он злился.
– Вы же, – продолжил я, – как псы. Спящий пес, что стережет свою будку с деньгами, и волнуют его только эти деньги. Спит чутко, прислушиваясь, а не зарится ли кто на его денежки. При малейшей опасности вскакивает, тряханет гривой и начинает скалиться, предупреждая наглеца. Если предупреждение не сработало, бросается в бой, стараясь убить врага. Это не сторожевой пес, защищающий свою территорию, это настоящая бешеная шавка, убивающая при любой возможности. Именно поэтому, – я видел растущую в доне злобу, – Вы достаточно быстро умираете, ведь так просто найти противника не по зубам.

От тишины звенело в ушах. Дон Капоне почти красный от злобы пытался убить взглядом. Он прекрасно понимал, что словесный бой проигран и сейчас, наверное, придумывал максимально насильственный способ для завершения моей жизни.
– Вон! – заорал он не в силах больше сдерживаться, а может просто от недостатка идей.
Заиграл мелодию телефон.
– Простите, дон, – сказал я невозмутимым голосом, – но нужно ответить на звонок.
Капоне приближался к состоянию кипения, вот-вот из ушей пойдет пар. Руки дрожат, цвет лица напоминает спелый помидор, на щеках играют желваки.
– Да.
– Быстро к информатору! Я могу не успеть!
– Хорошо, – спокойно ответил я и встал, – прошу меня извинить, дон, – учтивый поклон еще больше взбесил кипящего мафиози, – но мне нужно идти.
Выходя, я схватил кожаную куртку, мой подарок дону в знак признательности. Капоне не проронил ни слова, но я и так знал – живым меня из клуба он не выпустит.
В коридоре я улыбнулся охранникам, надел куртку и быстро пошел к лестнице.

Комната пуста, ветер из открытого окна развивает шторки. Я подбежал туда, но не мог ничего сделать. Я не успел. Только видел удаляющийся блеск белых волос.
В комнату влетел Джеф.
– Что случилось?
Я кивнул в сторону окна, не в силах сказать что-либо.
– Господи Боже, – он перекрестился.
– Боюсь, – сказал я после длинной паузы, – что теперь даже он бессилен.

– В коридоре куча мафиози.
– Уходим по пожарной лестнице.
Легко сказать. В коридоре было много вооруженных врагов, пришлось отстреливаться из комнаты. Но тут кто-то кинул коктейль Молотова, не рассчитав траекторию.
– Уходим, пока им не пришла в голову мысль воспользоваться огнетушителем!
Заглядывая в комнаты в поисках выхода, мы бежали по коридору. Наконец он нашелся. Выскочив в окно, мы побежали по железной лестнице вниз.

– Почему?
– Не знаю, – я сосредоточенно шагал по железу, – а что ты видел?
– Заходил один из мафиози, что-то сказал. Она стала беспокойной, ходила по комнате. Вдруг резко открыла окно и стала смотреть вниз. Потом пошла, начала что-то искать. Судя по всему, приняла наркотик или таблетки. Наверное, заходивший к ней парень сказал, что дон знает, чем она занимается и собирается с ней разобраться.
На третьем этаже окно было заложено кирпичами.
– Господи. Привыкнуть к смерти знакомых и друзей невозможно.
– Считай, что она жива!
– Какой шанс выжить после такого падения?
– Маленький, – напарник сверкнул глазами, – но есть!
Мы впрыгнули в окно второго этажа.

– Да что б Вас! – в сердцах закричал Джеф, – эти идиоты весь дом решили сжечь?
Перед нами взорвался коктейль Молотова, обдав волной сильного жара.
– Другой дороги нет, – закричал я, – нужно прорываться!
– Да ты чертов псих!
Я кинулся вперед, пытаясь загородить лицо руками. Пламя лизало кожу рук, опалило правую сторону лица. Оно ослепляло. Вылетев из огня, я сразу повалился на какого-то громилу. Несмотря на свой большой размер, он оказался достаточно ловким и в рукопашной схватке представлял очень опасного противника. Вскочив и ударив в живот, я попытался отскочить и вытащить пистолет, но не успел. Сильная рука сжала мое левое предплечье и кинула на стену. Не отпуская, потянула вниз, и живот пронзила боль. Пытаясь прикрыться от ударов я открывал разные части тела, куда незамедлительно били руки или ноги громилы. Рука сильно болела после нескольких резкого ударов и бросков, в глазах потемнело.
Глухо, как будто где-то вдалеке раздался хлопок. Здоровяк обмяк и повис на мне. Я с отвращением оттолкнул его. Руки были липкие.
– Жив?
– Немного.
– Давай, – Джеф протянул руку, – вставай. Что с рукой?
– Болит.
– Вывих. А возможно и перелом, – оглядел ее напарник, – ты в порядке?
– Вполне. У нас мало времени.
– Да никуда он не убежит.
– Если уже не убежал.

По дороге попалось еще несколько ребят Капоне, но это не проблема для двух бывалых копов, даже если один из них ранен.
– Думаешь, заперся у себя?
– Где ему еще быть.
– Ладно, входим.
Мы со всей силы ударили ногами по красивым резным деревянным дверям кабинета.

– У него дробовик!
Боль пронзила ногу, и я свалился на пол прямо позади дивана. Как раз вовремя, иначе бы следующий выстрел стал для меня последним. Рядом лежал Джеф, поминая Капоне, мафию и их оружие всеми известными бранными словами. Дон сидел за столом с дробовиком в руках, рядом по бокам от него стояли громилы с пистолетами. Вернее, один уже лежал благодаря быстроте и меткости Джефа.
– Тянуть нельзя, – сказал напарник, стреляя из-за укрытия в охранника, – если этот гад сообразит, что мы тут одни, то все. Так, второй готов, остался только главарь.
Сверху на нас сыпались щепки.

– Я пуст.
– Держи, – я отдал свой пистолет.
– Одна пуля, – он засунул обойму обратно, – решит сейчас все. Пан или пропал. Держи за меня и мою меткость кулаки, – посмотрел на мою окровавленную руку, – то есть, если можешь, держи.
– Могу, – с усилием в голосе сказал я, – но лучше подержу только один кулак, второй не хочет слушаться, что бы демон этого Капоне с высоты да об землю.
– Не надо демона, сам справлюсь.
– Одна пуля.
– Верь в меня, сейчас или никогда.
Мир поплыл красным пятном перед глазами, а боль в руке заставила повалиться на пол. Когда зрение и разум вернулись, Джефа рядом не было. Только выстрел дробовика раздавались где-то за диваном. Я выглянул и стал свидетелем сцены, еще долго преследовавшей меня в кошмарах.
Джеф прятался за одним из кресел, нога его была беспомощно вытянута и истекала кровью. Капоне стоял за столом и дрожащими руками целился в кресло из дробовика. Это его выстрел я слышал. Джеф решил для верности подобраться поближе, сильно рисковал и оказался ранен. Но не сдался. Он никогда не сдавался. Упираясь целой ногой, стал двигать кресло в сторону мафиози. Тот занервничал еще больше и выстрелил. Джеф прыгнул. Кажется, выстрелы прогремели одновременно, оба упали на пол. Я со всех сил рванул и за пару шагов оказался рядом с напарником. Он недвижно лежал, дробь попала прямо в живот, из которого струйками текла кровь. Джеф умирал, а я не мог ничем помочь. Повернулся, что бы не смотреть на друга. Стонущий Капоне лежал в луже крови и держался за лицо. Схватив нож со стола, я подковылял к нему и рывком убрал руки. Левая часть лица была изуродована, пуля попала в глаз. Живучий гад, добил бы тебя, если б не приказ. Гнев застилал разум и управлял мною. «Сейчас ты получишь свое, скотина», – прошипел я, прижимая его правую руку коленом. Расставил пальцы и резко резанул по указательному. Короткий вскрик и тишина. Дон не двигался. Видимо болевой шок, – подумал я, – все равно. Взявши палец, повалился на пол. Силы быстро таяли, я пополз к напарнику. Рука наткнулась на гильзу, схватила ее. Еще рывок, еще усилие. Нет, силы кончились, и я замер лежа на спине. Нога и рука сильно болели, мир опять покрылся красной пеленой.

Охвативший пару этажей огонь видимо был потушен, комнату заполняли люди, топот ног, крики. Я видел лишь силуэты, надеялся на лучшее и крепче сжимал в руке палец и гильзу.

Очнулся в машине скорой помощи, рука была перевязана и зафиксирована на груди. Нога плохо слушалась, но двигалась свободно. Попытка подняться сопровождалась болью и вырвавшимся стоном.
– Куда! Лежи, отдохни, – сказал санитар, прижимая меня к лежанке.
– Надо идти.
– Куда тебе в таком состоянии, брось!
– Помоги ему встать, – проговорил властный голос, – бесполезно, все равно добьется своего.
– Сара, черт тебя дери, почему так долго? – наши глаза встретились на мгновение, начальница быстро опустила свои.
– Прости. Мне очень жаль. Мы старались как могли, но не успели.
Встав, я проковылял немного и остановился. Нижние этажи клуба были изъедены пламенем, чернели оконные проемы. Улица была окружена полицейскими машинами и сверкала красно-синим из-за многочисленных мигалок. Стоял шум. Поток людей обтекал со всех сторон. Я не видел, не слышал, не чувствовал ничего. Перед глазами пелена, светло-серая пелена, в которой мелькают силуэты людей. Они падают, корчатся от боли, умирают. А я не могу им помочь, просто беспомощно стою на улице полной людей и чувствую себя одиноким. Цена оказалась слишком высока, я не в силах был ее заплатить.

– Держи, взбодрись.
– Спасибо, – я принял из ее рук банку горячего кофе.
Глоток за глотком согревали и успокаивали. Допив кофе, я кинул банку в автомат по сбору мусора, и на выставленную ладонь хлопнулась монета. Я крутил ее в руке, стараясь унять дрожь. На плечо легла рука.
– Тебе нужно в больницу.
Молчание. Долгое. Тревожное.
– Саймон, ты еще не здоров. Могут быть разные повреждения и…
– Я в порядке, – сказал тихо, что бы не было слышно дрожания голоса.
– Нет, ты совсем не в порядке.
Опять молчание. Еще более долгое. Рука сильнее сжала мое плечо.
– Хорошо, давай довезу до дома.
– Я сам.
– Нет, твоя машина, она…
Молчание. Бесконечное. Невозможное.
– Хорошо, – еще тише сказал я, – поехали.

Выйдя из машины, поблагодарил Сару. Подождав пока она скроется за поворотом, я достал из кармана машинку: «Если вы слушаете эту запись, значит я жив. Пока. Хотя и нахожусь в крайне прескверном состоянии. Может быть, позже, я еще расскажу о случившемся в «Ящерице» тем вечером» - не знамо для кого говорил я в диктофон. Из-за домов лениво вылезал яркий диск солнца. Начиналось утро.

Наконец-то я стою на пороге собственного дома. Грязный, помятый, местами заляпанный сажей, с подпалённой правой бровью. Увидев моё состояние, Маргарет молча застыла на пороге. Я отодвинул её не сломанной рукой и отправился прямиком на кухню, насыпал в стакан льда и положил туда палец. Перед глазами встала ужасная картина... Белокурая девушка плавно, словно уплывая, падает вниз с пятого этажа. Жива ли? Кто знает.
Маргарет на скорую руку заварила чай и звала меня за стол, ей столько нужно было обсудить со мной. Я выложил из карманов кожанки дона Капоне десятицентовик, выплюнутый мне автоматом по сбору жестяных банок, и одну пустую гильзу, которую я буду хранить как вечную память героизму одному из лучших копов, что я знал.