Каждый из них пришел сюда своей дорогой. У каждого своя уникальная история, заслуживающая отдельной саги. Они не были знакомы, пока судьбы не привели их на давно забытую людьми охотничью стоянку в четырех верстах от Тристрама.

Cтемнело. И трое спутников сидели вокруг костра, обсуждая свое знакомство.

— Если серьезно, я бы тебя победил и без посторонней помощи, — произнес монах, обращаясь к сидящему ближе всех к огню седовласому варвару.

— Скажи спасибо этой девчонке, — фыркнул великан в сторону юной чародейки, — если бы не ее магия…, знаешь, куда бы я тебе твою зубочистку засунул?

Монаха обидело, что посох назвали зубочисткой, но спорить не стал — чародейка, со своей магией, и правда появилась вовремя. Монах прекрасно понимал, если бы не она — варвар гигантским мечем, рассек бы его, как арбуз.

— Вот и не спорь, — хмуро отрезал варвар, протянув руки практически в пламя костра. Жар от горящих поленьев приятно согревал заледеневшие руки, постепенно возвращая чувствительность пальцам. Попытка просто сжать кулаки отняла у варвара куда больше сил, чем недавнее выкручивание лап королеве козлоногих, лед на руках с хрустом растрескался и осыпался в огонь. Варвар с презрением посмотрел на чародейку.

— Я думала, ты намного быстрее справишься, — съязвила она, крутя пальцем темный локон волос, — Слышала, что варвары обладают нечеловеческой силой. Это она сейчас была, да?

Варвар буквально сверлил чародейку взглядом, представляя, как будет душить ее, когда доберется до тонкой шеи. Да ему даже одной руки хватит, чтобы избавить Санктуарий от чертовой девчонки, и хоть как-то реабилитироваться в своих же глазах. Одно дело предполагать, что предал свой народ, но совсем другое дело — знать, что тебя, варвара, одолела в бою не армия демонов, а худая девка пускающая из рук снежинки.

Монах понимал, сейчас не лучшей момент для шуток над варваром, собственно любой момент — не лучший, но сейчас чародейка поступает особо необдуманно и рискованно. К тому же монах только закончил шептать исцеляющие мантры, излечивая заработанные в недавней схватке с варваром порезы, и во избежание новых, решил нарушить тишину, в попытке разрядить ситуацию:
— Меня кстати Зота зовут. — поймав на себе взгляды обоих, монах поспешил пояснить, — Я это к тому, что раз уж мы тут разговариваем, было бы правильно — познакомиться…

Варвар уперся кулаками в землю, и толчком придвинул в пламя ноги, вернее сказать — глыбу льда в которой они были скованы, по милости чародейки. Когда языки пламени принялись лизать ледяные оковы, варвар одобрительно хмыкнул и, похлопывая рука об руку, стряхивая землю, коротко представился: — Кер.

— Рад знакомству, — искренне произнес Зота, но руку варвару решил не подавать, поскольку боялся ее лишиться.

— Конечно рад, — буркнул варвар. Кер посмотрел на чародейку, пытаясь в ее глазах найти ответ на мучающий его вопрос — лед, сковавший его ноги, словно не замечал жара костра, он нагревался, парил, но не ослабевал. Варвар сжал руку в кулак и обрушил его на глыбу — она не раскололась, как он ожидал, но на несколько сантиметров вошла в землю. Озверело рыкнув варвар принялся наносить по глыбе молотящие удары обоими руками, пока ситуация не стала еще хуже — лед не раскололся, но теперь глыба была наполовину вколочена в землю. Сидеть варвару стало удобней, но о хоть какой-то возможности передвигаться теперь не было и речи.

— <CENSORED>, — выругался варвар, — когда этот <censored> лед растает?!

— Не смотри на меня так, — подавляя желание засмеяться огрызнулась чародейка, — Скоро растает. Это ведь всего лишь лед.

— Кер, у тебя это… — робко вмешался монах, демонстративно гладя бороду.

Варвар принялся ощупывать свою голову — вместо привычных ему длинных волос на голове была ледяная корона, торчащая назад ледяными сосульками. Борода и усы почти совсем оттаяли, и он принялся осторожно разминать их, убирая с волос остатки льда, отметив про себя, что этот довольно увлекательный процесс несколько успокаивает.

— А как тебя зовут? — обратился Зота к чародейке.

— Ли-Минь.

Следующую фразу монах произнес прежде, чем продумал ее возможные последствия.

— Если бы сам не увидел, никогда бы не поверил, что девчонка способна заморозить здоровенного варвара!

Сперва Зота счел, что комплимент удался, но прожигающий взгляд чародейки и напряженные скулы варвара доказывали обратное.

— Я тебе не девчонка! Я чародей!

По тому, как у монаха начало подергиваться веко, Ли-Минь догадалась, что он осознал свою ошибку назвать ее девчонкой.

Она была права — Зота в этот момент осознавал свою ошибку всецело. Но его ошибка была не в том, что он назвал самого сильного мага из всех, кого когда-либо встречал — девчонкой, — это было полбеды. А вот произнести вслух, что варвар в поединке оказался слабее девчонки — действительно было ошибкой. Монах спешно перебирал в уме фразы, изыскивая способные хоть как-то успокоить Кера, который с озверелым оскалом смотрел то на него, то на чародейку, но Ли-Минь, считая обиженной только себя, решила дать понять этим невеждам, что никто не вправе называть ее девчонкой.

— Вам обоим вообще-то стоит мне сказать «спасибо»!

Монах открыл было рот, но опередить Ли-Минь не успел, и она гордо произнесла, — За то, что живы!

Это была последняя капля в чашу варварского терпения. Мало того, что его сковала подлой магией, предательски подкравшаяся из лесу девка!, в тот самый миг, когда меч почти достиг увертливого монаха, — так она еще требует благодарить ее за что он жив?! За жизнь варвары благодарят только матерей, за смерть — только достойных врагов. Девка не может быть достойным врагом.

Каждый оценивал ситуацию, готовясь к весьма вероятному повторению битвы. Это читалось в глазах.

Монах, продолжая искать слова для речи миротворца, все же прикинул, что сперва он чародейке сломает ноги взмахом посоха, перекатом увернется от варварского меча, перебьет великану ребром ладони кадык, а после добьет и девчонку.

Варвар матеря про себя надежно удерживающую ноги глыбу, буквально видел, как брошенный им меч перерубает чародейку пополам. О монахе, Кер, не беспокоился — только бы дотянуться до него, а там — дело техники.

Ли-Минь все это время поддерживая прочность льда на ногах варвара, незаметно плела вокруг себя барьер, который задержит и меч и посох, и даст пару секунд, чтобы варвара полностью заморозить, а монаха — сжечь (это конечно сложней, чем заморозить обоих, но гораздо эффектнее).

Тишину раздумий нарушил свист рассекаемого воздуха — из глубины леса вылетели, два серебряных шарика, размером с яйцо, которые угодили точно в костер, подняв сноп искр, устремившихся к звездному небу. В тот же миг костер взорвался ослепительно яркой оранжевой вспышкой, сопровождаемой оглушительным грохотом. Мир для всех троих померк и погрузился во мрак.

Первым в сознание вернулся варвар. Льда на его ногах уже не было — не поддерживаемый магией он растаял, как и полагается обычному льду. В ушах гудело, а в глаза словно насыпали песка. Попытка потереть глаза рукой провалилась — варвар был привязан к дереву, руки были связаны за спиной. Изрядно поморгав, он открыл глаза — монах и чародейка сидели на земле в нескольких шагах от него, прислонившись спинами — они были связаны по отдельности и привязаны друг к другу. Варвар понял, что они живы, но без сознания, — трупы ведь никто не связывает.

К гулу в ушах прибавились еще какие-то звуки и варвар начал осматриваться в поисках их источника. Пламя костра вырвало из темноты фигуру, облаченную в кожаный костюм, обшитый металлическими пластинами, лицо скрывал капюшон. Нет сомнения, — варвар видел однажды на Железном Пути двоих путников в подобной броне, — это был охотник на демонов. Гул в ушах стихал и варвар услышал:

— У меня хорошая новость для вас. Вы — не демоны и вы не одержимы.

Злости варвара не было предела. Он начал бурчать проклятия и сыпать отборной бранью, матеря себя, Санктуарий, небо, да и все мироздание. Его яростные бранные возгласы привели в чувства монаха и чародейку, которые просто уставились на связанного великана, хлопая глазами и впадая в шок от его слов. Каждый в Санктуарии слышал о способности варваров к боевым кличам повергающих врагов в бегство, но в этом случае — крики варвара приводили в ступор. Тяжело сказать, сколько продолжался его монолог, порочащий здравый разум, но в итоге великан выдохнул:

— Развяжи меня, и я тебя убью!

— Не сейчас. Я правильно понимаю, вы все направляетесь в Тристрам? — спросил из-под темноты капюшона охотник на демонов.

Варвар продолжил свой монолог проклиная мироздание, но уже на порядок тише — просто бурча себе под нос неразборчивую ругань.

Услышав голос пленившего их незнакомца, чародейка, начала издавать кряхтящие звуки, пытаясь подавить приступ смеха, что стало последней каплей разрушившей самообладание монаха, и тот, позабыв о безопасности, разразился диким хохотом. Чародейка присоединилась, как оказалось, у нее был очень звонкий смех.

Из-под темноты капюшона последовал логичный вопрос, — Чего ржете?!

Голос был… женским.

* * *

Она увидела отблески костра и остановилась. До Тристрама оставалось около пяти верст, но уже стемнело, и усталость давала о себе знать.

Бесшумно ступая, Валла приближалась к охотничьей стоянке, в надежде обнаружить разбивших лагерь людей, — с демонами или другой нечистью ей встречаться не хотелось, — хотелось просто посидеть у костра, чего-нибудь перекусить после долгого дня и отдохнуть. Но выдавать свое присутствие раньше, чем она убедится в том, что это люди, она не собиралась.

Валла выбрала для обзора дерево, достаточно высокое, чтобы разглядеть с него стоянку, и с достаточно пышной лиственной кроной, чтобы скрыть ее присутствие. Забравшись на дерево, Валла осторожно раздвинула ветви, и попрощалась с надеждой просто отдохнуть у костра, — вокруг пламени сидело трое — двое одержимых, бородатый мужчина с гладко выбритой головой и женщина с длинными черными волосами, и ДЕМОН, о котором охотнику даже не приходилось слышать. Валла медленно отпустила ветви, возвращая их на место и, пытаясь сохранять спокойствие и ясность мыслей, стала вспоминать все, чему училась в своем ремесле, в попытке определить природу этого ужаса.

Демон был человекоподобный и с человеческим лицом, но походил на самого дьявола. Он был гораздо больше обычного человека, из головы, словно корона, торчало множество острых белых рогов, руки он держал в пламени костра, видимо совершая какой-то ритуал. Вместо ног (копыт, лап…) у демона был, толи кусок белого камня, толи ледяная глыба.

Когда Валла заставила себя вновь выглянуть из своего лиственного укрытия, ей открылась жуткая картина — демон был еще ближе к костру и он колотил ручищами (лапами) по своей «ноге» вбивая ее в землю. Видимо это была часть ритуала. Слова, которые произнес демон, Валла не расслышала — звуки таяли и смешивались с шуршанием листвы, да и наверняка они не были произнесены на человеческом языке. Какой же он «необычный», даже для демона, — он поднес руки к голове и начал трогать свои рога и торчащие в стороны клыки, которые (это просто не укладывалось в голове) становились мягкими и ниспадали подобно обычной бороде. Валла осознала, — рогатый меняет свою истинную демоническую форму, превращаясь в человека, а те двое, кого она приняла за одержимых, тоже были демонами, только уже обратившимися.

Пора было действовать.

Спустившись с дерева, Валла подобно рыси, тихо и быстро, приближалась к демонам. «За то, что живы!» — услышала она женский голос. Было определенно ясно, что демоны собираются проникнуть в Тристрам под видом людей, но охотник на демонов впервые слышал, как служитель преисподней произносит ТОСТ. Валла сняла с пояса начиненный взрывчатым порошком шарик, но прикинув, что одного будет мало, решила швырнуть сразу два.

Когда дым рассеялся, Валла искренне удивилась, — три демона валялись на земле вокруг развороченного взрывом костра, не подавая признаков активности. Повесив на пояс заряженные стрелами с разрывными наконечниками арбалеты, которые Валла держала на изготовке, она осторожно вышла на охотничью стоянку, придумывая название книги, в которой она опишет героическую победу над сразу ТРЕМЯ демонами.

* * *

— Чего ржете?!

Обида от того, что книгу писать не о чем, поскольку демоны оказались почти обычными людьми, уже прошла. Но то, как начали вести себя эти люди, придя в сознание после всех ритуалов проведенных Валлой в отчаянной попытке обнаружить хотя бы одержимость, хоть что-то, что оправдает ее действия — настораживало охотника.

— Чего ржете, спрашиваю?! — повторила Валла. Она отступила на пару шагов, держась за рукоять одного из арбалетов, закрепленных на поясе.

— Это долгая история, — вновь овладев собой, произнес монах.

— Ясно. В общем, я вас за демонов приняла, особенно тебя, здоровяк. У тебя ж, блин, волосы ледяными рогами торчали! — Оправдываясь, пояснила Валла.

— Простительно, — расплываясь в довольной улыбке, поддержала чародейка, — Я то его и без рогов за демона приняла.

— Кер, — обратился к варвару монах, — это ведь комплимент, можно сказать.

Для варвара было привычным, что при первой с ним встрече люди всегда вели себя не адекватно — кто обделается, кто в обморок упадет, кто с криком бросится бежать… Но эти… Сперва монах, как стоило варвару выйти на свет костра, принялся истерически размахивать своей палкой посылая больно секущие волны воздуха, — вынуждая обнажить меч и убить его. Потом эта чародейка, которая, как только вышла из леса, без предупреждения пустила в варвара ледяной поток, полностью заморозив, что весьма неприятно. А теперь еще одна девчонка, заставшая врасплох, причем тоже используя не лобовую атаку (хоть за это монаху спасибо) а предательскую — из кустов. Размышления про двукратное за день поражение, привели Кера к одному, меняющему все, выводу — каждый из них, по своему, может быть достойным врагом.

— Развяжи меня, — произнес варвар. — Развяжи нас всех, и мы поговорим.

— Ты уже не хочешь меня убивать? — с подозрением спросила Валла.

— Уже нет, — спокойно ответил Кер, — Даже учитывая, что меня второй раз за день победила девчонка.

— Я тебе не девчонка! — тут же возразила Валла, — Я охотник на демонов!

Монаха и чародейку вновь разорвал приступ смеха. Варвар же, испытывая эффект дежавю (не зная, что этот эффект называется именно так), непроизвольно корчил странную гримасу.

— Да что с вами?! — недоумевала охотница на демонов, привыкшая совершенно к другому поведению связанных людей при общении с пленившим их человеком. — И вообще, скажите спасибо, что еще живы!

Раскат хохота вполне могли услышать даже в Тристраме, поскольку к заливающимся слезами от смеха монаху и чародейке, осознав всю комичность ситуации, раскатистым грохотом «ХАРХАРХАР» присоединился огромный седовласый варвар.

* * *

— Это демон? — спросил юный умбару, находясь в трансе, у духа называющего себя Бену, как только «Хар-хар-хар» донеслось из реальности. «Нет, — ответил дух, — это друзья, ступай к ним, теперь они готовы».

Когда умбару добрался до стоянки, он застал друзей за оживленной беседой. Его встретили без боя и пригласили к костру.

Ночь они провели придаваясь веселью и делясь своими историями, совместно уничтожая походные запасы пищи и питья, зная, что завтра смогут восполнить их Тристраме. История каждого из них заслуживала отдельной саги. Разве что большую часть рассказа умбару особо никто не понял, но что у него есть духовный наставник по имени Бену, колдун повторял постоянно — Бену мудрый, Бену говорил, Бену знает… И периодически на вопросы отвечал «Нужно спросить у Бену» и тут же впадал в транс, а приходя в себя заставал всех смеющимися и уже не нуждающимися в его ответах. Видимо, когда тот самый Бену устал отвечать на вопросы, которые задавали колдуну его новые друзья (просто ради того что бы он «смотрел в мир духов»), умбару вышел из транса быстрей чем обычно и понял почему ответов никто не требовал. Не потому, что пока он был в трансе, они рассказывали смешные истории и забывали о своих вопросах, а потому, что пока он спрашивал Бену «сколько нужно умбару чтобы починить колесо повозки» (и другие вопросы в том же духе) — Зота и Валла разрисовывали его лицо цветными порошками. Когда колдуну пояснили, что это такой особый дружеский ритуал, он передал все слова, которыми Бену отвечал на интересующие их вопросы, повергая друзей в припадки смеха, к которым он также присоединялся (уж больно звонкий и заразительный смех был у чародейки).

* * *

С первыми лучами солнца, подремав всего пару часов, пятеро друзей, объединенных единой целью, покинули охотничью стоянку и направились в Тристрам. По дороге они, как и на протяжении ночи, продолжали веселиться и подначивать друг друга. «Дружеский ритуал», которым их наградил умбару, когда все спали, решили не смывать пока не дойдут до города. Так и шли: Кер — варвар, Валла — охотник на демонов, монах Зота, колдун умбару (который упорно именовал себя Бену, хотя его звали иначе, но он решил, что пусть его зовут так) и чародейка Ли-минь — не выспавшиеся, веселые и «размалеванные».

Каждый из них, до этого дня, шел по своему пути, теперь их путь был для них единым.