УЧЕНИК ДРАКОНА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

- Взять гитов! – скомандовал рулевой и положил румпель направо. Фелюга начала неспешно разворачиваться, кренясь на левый борт и целясь носом в каменный пирс.

Матрос отдал шкот, и треугольный парус над его головой заполоскал на ветру. Другой матрос, находившийся на противоположном борту, начал быстро выбирать гитов. В результате этого действия задняя шкаторина паруса поползла вверх и прижилась к задранному в небо рееку.

Закончив управляться с тросами, матросы закрепил их свободные концы на утках. Причал приближался. Когда его потемневший от воды срез начал наползать на борт фелюги, матросы дружно взялись за весла. Они со всей силы уперлись ими в поросший серо-зелеными водорослями камень. Еще усилие - и привальный брус мягко коснулся причальной стенки. Гася инерцию, парусник тяжело навалился на пирс. Жалостливо заскрипели стрингеры.
Один из матросов выскочил на причал и накинул швартовый на ржавый кнехт, другой подтянул трос.

- Приехали! – сказал рулевой.

Стражник подошел к мачте и нагнулся над сидевшим пленником. Это был человеком лет тридцати в простой холщовой одежде. Стражник погремел цепью, освобождая пленника от кандалов, похлопал по плечу:

- Свободен! Как ветер в поле, - и улыбнулся чему-то своему.

Пленник потер ладонями затекшие запястья - кандалы оставили на них красные следы, и они сильно зудели. Не дожидаясь очередного приглашения, шагнул через борт. Оказавшись на пирсе, он пощурился серыми глазами на солнце, которое висело в зените огненным шаром.

Матросы, между тем, убрали швартовый и снова уперлись веслами в пирс. Фелюга, степенно покачиваясь на волне, не спеша отвалила от причальной стенки. Нижняя шкаторина паруса упала и заполоскала на ветру. Вскоре она наполнилась ветром и парусник начал набирать ход.

Описав на поверхности воды полуокружность и разбивая форштевнем набегавшую волну, кораблик устремился в море.

Бывший пленник невольно залюбовался им. Высокий острый нос, широкий развал бортов, острая внизу корма с наклонным «сердцевидным» транцем и круглоскулые обводы выдавали в фелюге надежного морехода.

Проводив взглядом парусник, человек осмотрелся. Не широкий причал, мощеный каменной плиткой, обширная площадка за ним. В дальнем конце которой находился длинный лабаз с деревянным навесом. Широкие двери складского помещений были широко распахнуты. От них веяло запустением и одиночеством.

Легкий ветерок гонял по пустынной площадке пыль, кружа ее в вихре. В воздухе стоял мерный шум прибоя и пахло водорослями. Морские волны усердно вылизывали галечный пляж рядом с причалом, над которым сурово нависали скалы. По верх них тянулась дорога. Она начиналась возле навеса и полого поднималась по горному склону.

За грудой разбитых ящиков человек наткнулся на корабельный кабестан. Рядом кособочилась деревянная стойка с вымбовками - длинными круглыми палками, предназначенными для вращения барабана. Бывший пленник бросил на них заинтересованный взгляд. Эти мирные на вид судовые изделия могли в умелых руках превратиться в грозное оружие.

Выбрав себе вымбовку покрепче, человек продолжил путь, заглянул в лабаз, но там его ждало разочарование. Даже вездесущие крысы покинули его. Только жалкие остатки разбитых бочек сиротливо жались по углам.

Бросив последний взгляд на причал, путник ступил на дорогу. Чем выше он поднимался, тем шире становился обзор. На сколько хватало глаз во все стороны до горизонта простиралась безбрежное лазурное море с серебристыми бликами волн и только с права немного портила идиллию открывающегося простора зеленая кайма далекого берега Датии, чьи горные отроги, скрывались в подрагивающей дымке да мирно покачивающийся на волнах большой парусный корабль со спущенными парусами. Это был военный корабль. И стоял он тут в назидание взбунтовавшейся колонии каторжан, которые добывали на этом в небольшом островке самый дорогой металл в мире – светоносный люцидий.

Дорога достигла распада и по нему вывела на другую сторону горного массива. Отсюда начинался длинный пологий спуск в долину. Эту долину с незапамятных времен носила название Рудная. В глубине окружающих ее горных отрогах тянулись вожделенные рудные жилы, в которые то там то тут вгрызались в них темные рукотворные провалы шахт. Одни были заброшены, другие еще функционировали.

Шахты постоянно ощущали нехватку рабочих рук. Хотя рабочий день составлял в забои не более шести часов да и платили добровольцам с несказанной щедростью, желающих махать кайлом в забое было мало. Все дело в том, что пыль люцидиевой руды была настолько агрессивной, что буквально выедала легкие. Месяц-другой и человек сгорал, превращаясь в ходящего «мертвеца». Поэтому королем было принято соломоново решение: организовать на острове Рудный колонию каторжников. Благо криминального элемента в государстве хватало.

Человек подошел к краю обрыва. Внизу расстилалась долина, густо порытая лесом в окруженная скалистых кряжей. Слева лес плавно переходил в холмистую степь. Та, в свою очередь, в каменистое плоскогорье, которое тянулось до горизонта и там сливалась с ним. Это были земли дравидов.
Внизу, под обрывом, сверкала на солнце водная гладь реки. Ее извивистое русло то сужалось в тесные ущелья, то широко разливалась тихими заводями. За рекой взгляд упирался в крепость, запирающую вход в долину.

Это была древняя постройка с мощными каменными стенами, посеревшими от времени, и высокой башней в центре. Когда-то крепость была обнесена земляным валом, но за давностью лет его размыло дождями и он осел, покрылся растительностью. Теперь на месте вала красовалась деревянная изгородь, палисад, с въездными воротами. К ним вела серая лента грунтовой дороги. Она пересекала по мосту реку и исчезала из виду за выступом скалы.

Человек спустился в долину и оказался на опушке леса. Высокие сосны гулко шумели кронами. Где-то натружено гудели тяжелые шмели. Настоянный на солнечных лучах пряный аромат трав щекотал ноздри. К нему примешивался терпкий запах дыма.

Человек осмотрелся и увидел у самой кромки леса костер. Двое человек в одеждах из шкур сидели у огня. Рядом с ними, в траве, лежали луки и колчаны со стрелами. По внешнему виду они напоминали охотников. От костра веяло запахом поджариваемого мяса.

- Приветствую вас! – произнес путник, подходя к охотникам.

- И тебе не хворать! – прищурив глаза, ответил один из них, тот который был повыше и поплотнее.

- Присаживайся, - предложил второй охотник более худощавый.

Путник устроился у костра.

- Значит, новенький, - произнес второй, поворачивая вертел с сочными кусками мяса.

С мяса в огонь падали капли прозрачного жира, и тот ворчливо вспыхивал.
Бывший пленник кивнул.

- С тобой еще кто-нибудь был? – поинтересовался первый.

- Нет.

- Значит, внеплановая поставка.

- Интересно, за что такая честь? – спросил второй охотник.

- По пьяни набил морду… Одному типу – оказался посланник короля.

- Бывает, - протянул первый и улыбнулся: - Добро пожаловать в Рудную долину! Или как ее еще называют - долиной дураков. Ну, это в честь тех ненормальных, что в шахте вкалывают.

- Что, это не обязательная процедура? – встрепенулся путник и в глазах его блеснул огонек интереса.
- Теперь уже нет. После того, как каторжане восстали, в шахте работают только те, кто ничего другого делать не может. Правда, и раньше можно было найти занятие по душе, а не махать кайлом в забое, но для этого нужно было сильно постараться. Вот, к примеру, мы с Лари, можно сказать, потомственные охотники, добытчики пропитания, охотимся на дронтов. Недавно освежевали тройку птиц, вон они, - охотник указал на травянистый холмик у основания сосны. – Перекусим и двинемся в лагерь.

- В Старую крепость?

- Нет, дружок, - Лари достал нож и подцепил лезвием поджаристое мяса, попробовал: - Снимай, Эдвин, в самый раз, а то пережаришь.

Его товарищ снял шампур с огня и ловким движением сдвинул блестящие жиром кусочки мяса на заранее приготовленный лист лопуха.

- Угощайся! – сказал он путнику.

- Погоди! – остановил путника Лари. – Обожжешься! Сейчас инструмент сделаю.

Он сломал прут, вырезал из него три палочки и заострил их:

- Получите.

- Так, конечно, сподручней,- заметил бывший пленник, втыкая палочку в кусок мяса и дуя на него.

- Что я хотел сказать? – почесал макушку Лари.

- Что вы не из Старой крепости, - подсказал путник. – Разве в долине еще есть поселения, ну, не считая дравидов, разумеется?

- Есть! Старая крепость не единственная, где живут порядочные люди. Вернее, они там не живут. Свободные граждане, вроде нас с Эдвином, обосновались в Новом лагере. Это на севере долины. Еще есть небольшое поселение на болоте. Раньше там артель травников располагалась. Они выращивали болотник, или как его называют в простонародье – дурман. Из него гнали вытяжку и продавали магам на Датии. Те изготавливали из нее лекарства… Да, о чем это я?

- О поселении на болоте.

- Действительно. После восстания артельщиков оттуда вытеснили какие-то придурки. Они курят дурман и вызывают тем самым у себя, как они говорят, божественные откровения. А по-моему, просто шизеют. Одним словом – секта.

- Еще там есть храм, - вставил слово Эдвин. – Только нам о нем ничего не известно.

Когда с шашлыком было покончено, Лари вытер сальные руки о штаны и вопрошающе взглянул на гостя:

- Ты с нами?

- Сейчас нет. Возможно, попозже. Хочу осмотреться для начала.

- И то правильно!

- Можно еще вопрос?

- Валяй!

- Что можете сказать о Старой крепости? Что там да как? Куда лучше приткнуться на первое время?

- Это можно,- добродушно согласился Эдвин. - Для начала усвой, что доверять там никому нельзя. В крепости каждый сам за себя. Любой, кто сильнее тебя, может ограбить или даже убить.

- Это ты перегнул, - вмешался Лари. - Хоть элементарный, но какой-то порядок Гордон поддерживает. Это их пахан, чтобы тебе понятней было.

- Убить не убьют, - согласился Эдвин на замечание товарища, - но покалечить могут, это им что два пальца… Особенно звереют почему-то бывшие стражники, которые поддержали Гордона при бунте. Мой совет: держись от них подальше.

- Понял, не дурак, - улыбнулся путник.

- Воровством тоже заниматься не рекомендую - с этим везде строго, - предупредил Лари. – Что у нас, что в крепости.

- Если не видит своего призвания в том чтобы махать кайлом в забое, а кушать хочется, - добавил Эдвин, - можешь попробовать свои силы на арене, если, конечно, умеешь драться. Ставки там неплохие. Поговаривают, что Гордон сам был на воле неплохим бойцом, а сейчас поддерживает бойцовский дух в своих подчиненных. Вот, пожалуй, и все.

- И на том благодарствую! – произнес бывший пленник, вставая. – Не прощаюсь, авось еще свидимся.

Он подхватил свою палку и шагнул в направлении дороги.

- Постой! – крикнул ему Лари. – Зовут-то тебя как?

- Вандер! – послышалось в ответ.