Солнечные лучи стали непозволительной роскошью.
Обстановка: глухие болота, лениво бродящая в поисках пищи нежить, которая вполне мирно вчера пахала землю, отвратительная вонь и потрясающее ощущение мокрых сапог. Нравится?
Метка на твоей спине: предатель. Для него такое же клеймо стало образом жизни.
Для справки: он – это погоняло Бишоп. А может, просто повезло с именем.
Для справки: ты – такая же тварь, как и он.
Только не осознаешь, какую яму с острыми кольями для всех вырыла.
Ты смоталась вместе с ним перед тем, как дать бой около Крепости-на-Перекрестке. Оставила Меч Гит, добытый такими страданиями. Заметь, не только твоими.
Забавно, да?
Выученный, вышколенный герой стал предателем.
Сдохнуть бы тебе в болоте, но ведь выберешься же.
- Давай сбежим. Только ты и я. К черту долг и Невервинтер! К черту этих треклятых лусканцев! К черту Гариуса и Короля Теней! Когда Король Теней одержит победу, а он победит – ты же знаешь, он убьет всех, кто был против него – и тебя, и меня, и всех твоих друзей. Так давай убежим! Он не будет убивать тех, кто не боролся против него. Мы будем вечно странствовать, только мы с тобой...
Линдетт закрыла лицо руками. Она думала всего несколько секунд.
К черту...к черту...как она устала от всего этого...
Но, черт побери, она верила Бишопу! Более того...
Линдетт подняла взгляд на следопыта. Кем для нее стал этот человек за такое короткое время?..
- Мы сбежим, Бишоп. Только ты и я. Прямо сейчас.
Ночь зажгла на небе мелкие звезды.
Эльфийка-следопыт оставила все - и тунику рыцаря Невервинтера, и Меч Гит, и все свое снаряжение, взяв только самое необходимое. Бишоп тоже был налегке, как, впрочем, и любой другой следопыт.
Мир не ограничивается одним Невервинтером и Лусканом. Они могли скрыться и в Амне, и в Уотердипе...да где угодно!
Никто их не найдет.
И они сбежали.
Вы идете уже третьи сутки, а выхода все нет. Вы отбиваетесь от ужасных тварей, ставших нежитью в этих гибельных местах, и силы ваши тают, а от твоей уверенности не осталось и следа.
Вы стремитесь на восток, подальше от Невервинтера, Лускана, треклятой Западной Гавани.
Подальше от Короля Теней и титула цепного пса Лорда Нашера, да будет его лысина ослепительна.
В этом есть какая-то банальность, да?
Наигранный пафос. Дешевый трагизм. Ты не видела пьесы «Баркаса»? Нет?
А ведь точно. И не увидишь, дорогая. Слишком резко все повернулось.
Смотри за этой низкопробной трагедией и кусай локти. Бей себя по щекам. Ругай себя крепкими выражениями рашеменских берсерков.
Рыдай, Линдетт Фарлонг.
- За нами погонятся. Нас будут искать. Они знают, что найдя меня, они обязательно найдут тебя, Линдетт. Я им, конечно же, не нужен. Им нужна ты, одна из Девятки, капитан Крепости-на-Перекрестке, Носительница осколка. Все держится на тебе, и эти олухи не понимают, почему мы бежим от них. Король Теней не будет охотиться на тех, кто не встал у него на пути, и если у твоих друзей хватит глупости перейти ему дорогу, они погибнут.
А мы бежим. Бежим прочь, подальше от всего этого. Наверно, мы когда-нибудь начнем новую жизнь.
- Ты уверен в этом, Бишоп? - саркастически приподняла бровь Линдетт. Слышать от прожженного циника Бишопа такие фразы было совершенно непривычно. Совершенно не в его духе.
Следопыт пожал плечами:
- Уверен. Почти уверен, но мне этого достаточно.
Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть осталось. Чуть-чуть до чего? До новой жизни, до спасения или смерти?
Еще чуть-чуть – и они шагнут в никуда, и Линдетт это понимала, но не хотела признавать.
Для нее все было предопределено, когда осколок угодил в ее тело. Чертов серебряный осколок меча. Зачем Вселенной понадобилась такая ирония?
Линдетт никогда не хотела быть особенной. Она хотела быть обычной девчонкой-эльфом, которой никогда не придется покидать родную деревню. Хотя нет, Западную Гавань она все равно покинула бы. Все-таки следопыту в деревне делать особенно нечего.
Но не так. Не при таких обстоятельствах. А тут…
Потянула за ниточку – а это оказался гобелен с настолько сложным узором, что хотелось тут же бросить всю эту затею.
Но она не могла. Не могла до определенного момента.
Оглянись вокруг – везде эта тень. Король Теней.
Он не оставит тебя в покое до самой смерти. Ему как-то плевать, что растревожен он был Гариусом.
Вести о павшей Крепости-на-Перекрестке.
Люди бегут, как стая напуганных оленей – на восток. Половина из них попадет в рабство, еще четверть – умрет и станет нежитью, кто-то доберется, будет продаваться за гроши или медленно гнить и просить милостыню в морских и жарких городках. Они будут просыпаться и жалеть, что не сдохли и не сгнили еще тогда. Они будут обнаруживать в своих волосах мокриц, в нижнем белье и на одежде – морскую соль и дохлых медуз, на теле – солнечный ожоги, а в карманах – мелкую живность вместо денег.
Так падет гордый северный народ.
Просто у них не было в нужный момент героя, который в очередной раз их спасет.
Ты понимаешь это слишком хорошо. Но слишком поздно. Сейчас рассвет – а в небе и воздухе серая хмарь и запах тлена. Ты чувствуешь его на своем языке. Тишина забивается тебе в уши подобно расплавленному воску. Через каждый вдох в легкие медленно проникает яд, готовясь атаковать сердце одним точным ударом.
Но ты будешь атаковать в ответ. Глупая эльфийская дура.
- Нет. Нам ее не победить. Если это и когда-то был оборотень, то он, к своему несчастью, уснул на этих болотах...
Черт, как же она не заметила? Надо отдать должное Бишопу, он всегда был наблюдательнее ее.
На живых так быстро не сворачивается кровь.
- Вот черт, - выругалась эльфийка, но тут же перехватила сабли поудобнее и приняла позицию, готовая к нападению. - Нам все равно придется ее убить, Бишоп.
- Но есть и другой выход, - заметил следопыт, натягивая вторую стрелу на тетиву, - Эта тварь все равно будет гнаться за нами. Эти создания глупы, и их можно легко запутать.
- Каким образом? Выколоть ей глаза, что ли? Осторожнее!
Тварь, оклемавшись, снова прыгнула, на этот раз планируя зацепить обоих следопытов. Но она прыгнула слишком высоко, но достаточно для того, чтобы Бишоп всадил ей стрелу в живот. Прыжок прервался, и проклятый оборотень упал в грязь, не в силах пошевелиться.
- Все, закончились мои парализующие стрелы, - горько усмехнувшись, сказал Бишоп, обходя тварь. Линдетт предпочитала оставаться на месте, все так же держа сабли.
- Ты что-то говорил про другой выход? - напомнила она, - Но мы же можем ее убить прямо сейчас!
- Нет, остроухая, не получится. Мы убьем ее, если нашинкуем, как капусту, и сожжем. Помнишь ту исполинскую крысу, на которую мы наткнулись на выходе из тоннеля?
Линдетт поежилась.
Бишоп же продолжал:
- Как я говорил, мы можем ее запутать. И ты мыслила правильно, - если выколоть ей глаза, она сможет найти нас лишь по запаху. Но, к нашей удаче, дальше тропа раздваивается, поэтому я предлагаю разделиться. Мы сможем оторваться от этого, - следопыт перевел взгляд на тушу, - оборотня, и встретимся в деревеньке, которая лежит за пределами болот.
- Таверна? - приподняла бровь Линдетт.
Бишоп ухмыльнулся:
- "Мертвый император".
Линдетт хмыкнула.
- Уверен, что оторвемся?
- Уверен. - ответил Бишоп, - Пойдем, эта милая зверушка скоро оклемается. Черт знает, как на них действует паралич…
Эльфийка надвинула капюшон плаща на лицо. Чем черт не шутит, вдруг ее здесь узнают, а ей это совершенно не нужно. Плащ вообще штука неудобная: и распахивается, и ветром задувает, и дождем заливает. Так нет – все равно носят! Тем не менее, запахнувшись поплотнее, Линдетт направилась в центр города, шуганув местных голубей. Эльфийка всегда любила пугать этих бестолковых птиц, и наблюдать, как они испуганно взлетают. Так и сейчас.
Таверну "Мертвый император" (странное название таверны для такого милого городка) Линдетт нашла быстро. Железное правило: хочешь найти таверну - ищи самое шумное здание.
Таверна представляла собой добротно срубленное двухэтажное здание с большими окнами, еще не прогнившими стенами и полом. Да и внутри – все чисто и цивильно, никаких пьяных драк и похотливых взглядов ужасных пьяных лиц. Чистые столы с удобными стульями, старики, похваливающие эль, тихо переговаривающиеся люди, торговцы…
Однако в общей зале Бишопа не было. Спросив трактирщика, не останавливался ли здесь следопыт лет двадцати восьми, девушка получила вежливый, но жесткий отказ давать сведения.
«Черт, на всех денег не напасешься», – раздраженно подумала эльфийка, доставая несколько золотых монет и отдавая их трактирщику – полноватому мужчине лет пятидесяти с блестящей лысиной, обрюзгшим лицом и пышными усами.
Заплатив десяток монет этому жлобу, Линдетт узнала, что никакие следопыты здесь не останавливались. Более того, они здесь вообще редкость.
...Она бежала по огромной винтовой лестнице исполинской башни, наверх, наверх, наверх... Ноги уже устали от продолжительного бега, она вот-вот упадет, из последних сил хватается за шершавые стены, тяжело дышит, но продолжает свой подъем. Ее путь кажется бесконечным. Внизу осталось то, от чего она так убегала: от Невервинтера, от долга, от правды. От опасности. От друзей. Она бежала от самой себя.
Ты помнишь?
Но она поднималась и бежала вверх, навстречу неведомому, прочь от того, что у нее было. Все это осталось внизу, все это казалось таким неважным.
Они сделали первый шаг.
- Бишоп?
- Да? - манерно растягивая слова, произнес следопыт.
- А почему...
Снова подъем, и снова наверх. Она уже почти бежит на четвереньках, касаясь руками ступеней и цепляясь за них, как за последнюю зацепку. Мышцы отчаянно протестовали, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Его удары казались раскатом грома прямо над ухом.
Ты помнишь Меч Гит в твоей руке?
Когда-нибудь она доберется до верха, до самого верха этой башни, вдохнет морозный воздух, и...
Ах да, точно.
И увидит Фаэрун, охваченный серой тенью, словно бесконечным плащом.
Ты не помнишь.
Он пришел.
- Зараза из долины Мерделейн распространяется.
- Как ты узнал? - недоверчиво нахмурилась эльфийка.
- Выгляни в окно.
Следопыты высунулись из окна вместе, благо оно было широким. В темноте Линдетт видела лучше, чем Бишоп, поэтому сразу заметила нависшее над болотами нечто, величественно приближавшееся к городу.
- Тучки против ветра не ходят, - ехидно заметил Бишоп, опередив мысли Линдетт.
Эльфийка почувствовала, что внутри нее все холодеет от паники и страха. Интуитивно она понимала, что происходит, но отказывалась в это верить.
- Надо разбудить жителей. Пусть убираются отсюда, - эльфийка скользнула за ширму, одевая доспех, который уже практически стал второй кожей.
- Нда? Ты так в этом уверена? – Бишоп совершенно беспардонно заглянул за ширму и, не увидев ничего интересного для своего примечательного мужского взгляда, разочарованно зевнул.
Линдетт ухмыльнулась, правильно поняв реакцию следопыта. Прикрепила пояс с саблями, надела свои извечные кожаные перчатки, расфасовала несколько метательных ножей, пару сюрекенов, проверила пузырьки с кислотой и алхимическим огнем (на случай, если попадутся тролли), мешочек с оставшимися деньгами.
Линдетт не спешила. Прищурившись, она всматривалась в тень, с мрачным торжеством приближающуюся к маленькому городку.
Как туман, только серая. Как дым, только не растворяющаяся. Как размытое грозовое облако, спустившееся на землю.
Эльфийка почувствовала, что ей становится страшно. Очень страшно. А что будет, если эта тень все-таки их настигнет?
И что было бы, если…
Нет. Ничего бы не было. Линдетт отвела взгляд от тени и направилась за следопытом.
Ты помнишь Меч Гит в твоей руке?
Широкий торговый тракт, по которому так приятно идти, - ни тебе болот, ни ловушек, ни чудовищ, - расстилался перед следопытами величественной лентой. Солнце пряталось за облаками, казалось, что вот-вот пойдет дождь. Но Линдетт любила такую погоду, - не жаркую и не холодную, когда нет солнца и нет дождя, и лишь ветер лениво играет волосами.
И куда они идут?
Они ведь будут продолжать бежать. Дальше и дальше. На север или на юг. На восток.
Но никогда – на запад.
- Дело твое. Но промедлим – попадемся прямо под эту тень. А знаешь, я не люблю экспериментировать с собственной жизнью.
Какой-то город, какой-то трактир.
Или не город, и не трактир.
Какая-то дорога.
Меч Гит в твоей руке, слишком слабой для него. Тебе напомнить, при каких обстоятельствах он вернулся к тебе?
Твоя память тает на глазах, уступая звериному желанию убивать. Убивать живых.
Тот укус все-таки стал роковым. Только ты можешь проиграть жизнь по такой глупости, Фарлонг.
Но я тебе все-таки напомню.
Тебя нашли. Не поверишь, кто – Элани. Помнишь такую? Эльфийка-друид, повторявшая «Природа еще скажет свое слово».
Ага, сказала.
От ее одежды всегда пахло болотными травами и природной магией. Чистой, незамутненной магией призыва.
Когда она пришла к тебе, - да-да, Элани, - с ножнами, щедро политыми ее кровью, - она уже превращалась в зомби. Обычного ходячего мертвеца. Выглядела она не лучше, поверь.
Элани что-то бессвязно, с безумными, начавшими гнить глазами бормотала о том, что ты сможешь остановить Короля Теней. Что все погибли, а она осталась одна.
Нишка ретировалась, пропала куда-то во время битвы. Наверняка сбежала со своим награбленным добром, да и Крепость пообчистила, рогатая дрянь.
Келгар, Касавир и Аммон, сумевшие сдержать нападение армий Гариуса, пали в бою с армиями Короля Теней. Не спасла ни одна часть ритуала, ни толпы дьяволов и демонов, ни молот и клан Айронфистов, ни паладинские одаренность и непоколебимость.
Спорим, кто-нибудь из них проклял тебя перед смертью?
Кара истратила всю свою силу, убила себя, с щедростью устраивая в рядах противника локальные Круги Ада. Она с Сэндом погибла вместе с другими волшебниками, сдерживая теней-пожирателей, чтобы Зджаэв успела прочитать все Истинные Имена.
Не рассчитали сил. И платы за эту силу.
Гробнар подбадривал своими песнями и мелодиями солдат. Он был для них кем-то вроде Синего Плаща.
Помнишь?
Гариус и тени-пожиратели были уничтожены.
Но тебя не было, когда появился Король Теней.
Ты помнишь?
Тогда рассвет был кровавым. Рассвет побоища.
Кана, с ее командирскими навыками и Путем Меча, не смогла тебя заменить.
Ах да, ты же не помнишь. Но мне лень тебе напоминать.
Давай вернемся к настоящему.
Твое милосердие по отношению к Элани никого не трогает. Всем уже плевать. Все уже отправились к своим богам или в Стену Безверующих. Или в Ады. Кому как повезло.
Ты хочешь все исправить?
Проблема в том, что исправлять давным-давно уже нечего.
Пока они умирали, ты бежала.
Линдетт колебалась. Да что там колебалась – тряслась от страха. Позорно. Она поняла, что осталась одна. Совсем.
- Ну что, двигаем? – насмешливый голос Бишопа. Следопыт закончил складывать немногочисленные пожитки, и сейчас крепил лук за спиной.
Линдетт оторвалась от созерцания пейзажа за окном. Глаза болели.
- Сматываться надо.
Эти интонации. То ли ехидные. То ли саркастичные. То ли похотливые.
Попутчик.
Только вот этот собьет с моста прямо в бурлящую реку, если ты ему не понравишься.
Собьет с пути. Отберет все.
Дура, дура, дура.
- Иди без меня.
- Голову застудила, что ли? Лапы отбросить захотелось?
- Бишоп. – спокойно произнесла Линдетт. – мы с тобой просто попутчики. Дальше иди один. Я не поверила во всю эту херь про «укрыться вместе на год-другой». Этого бы не было.
Хотя конечно же, ты поверила. Блаблабла в следопытском исполнении. Бальзам на душу. Тебе просто было страшно.
Какой из тебя герой?
Ты обычная девчонка.
А Бишоп просто оказался в нужном месте, в нужное время.
Повисла напряженная тишина. Слышно было какое-то поскрипывание да завывания сухого могильного ветра. Свечи давно потухли.
В этой тишине Бишоп резко подошел к Фарлонг, развернул ее за плечи и дал пощечину. Линдетт почувствовала его ладонь – теплую, мозолистую, с мелкими шрамами.
Потом пришла боль. Эльфийка слабо ойкнула и осела на холодный пыльный пол.
Следопыт присел рядом с ней на корточки:
- Дурь вышла? Замечательно. А теперь идем.
- Я сказала, что никуда не пойду. – твердо повторила Линдетт, дотронувшись до щеки и почувствовав привкус крови во рту.
Или уже мерещится?
В широком недлинном коридоре гулял слабый сквозняк. Сквозь окно в конце пробивался свет луны, разливаясь по полу. Старые половицы едва поскрипывали под ногами. В воздухе стояла звенящая тишина, давя на сознание.
Прощай, «Фляга».
- Знаешь, я думал, что ты хоть чем-то отличаешься от них, - последнее слово Бишоп выплюнул с характерным для него презрением. – У тебя была голова на плечах, тебе не вытравили мозги патриотизмом, долгом и прочей чушью. Но яблоко оказалось гнилым, а жаль. Хочешь умереть – пожалуйста, мой попутчик. Как пожелаете, цепной пес Нашера.
Следопыт хрипло рассмеялся и продолжил:
- Увидимся в Адах, малышка. Приятного вечера.
С этими словами он захлопнул дверь.
Линдетт прижала руки к ушам. Нервы сдавали.
Ты бежишь, спотыкаясь на каждом шагу, как маленький ребенок, однако продолжаешь бежать дальше. В твоей слабенькой ручонке – Меч Гит, в другой – сабля.
Больше с собой ничего не нужно. Действительно, зачем?
Последние попавшиеся беженцы смотрят на тебя, как на безумную. Они, в прочем, недалеки от истины.
Рана – укус на ноге – гниет.
Бишоп выберется, ты это знаешь. Он из тех эгоистов, которые не раздумывая похерят весь мир, лишь бы их заднице было хорошо.
Поэтому ты о нем не думаешь.
Твоя целеустремленность поражает. Хорошая мысля приходить опосля, так ведь говорят?
Как ты считаешь, сколько ты продержишься против Короля Теней? Можно сделать ставку на пять минут.
Уж не надеешься ли ты победить?
Ну и что, что у тебя четыре части ритуала и Меч Гит. Ты одна.
Тебя никто не прикроет и не пойдет с тобой в атаку. Ты выбрала наихудший вариант товарища и сама же от него отказалась.
Наихудший вариант наматывает и наматывает лиги на восток.
Как думаешь, где он будет, когда ты испустишь последний позорный вздох?
Ах да. Ты же не помнишь.
Последний взгляд на небо перед тем, как его поглотили облака-тени.
Им нет конца-края.
С лица Линдетт стерты все признаки эмоций. Они словно скрыты шлемом-забралом. Посмертной маской.
Чем-то напоминает твой сон. Там ты взбиралась на высоченную башню по поруразвалившейся винтовой лестнице.
А на самом верху – не увидела ничего. Все вокруг было поглощено серостью. Исполинской серой тенью.
О, кстати, ты знаешь Ганна? Или как он любит – Ганнаев? Хрен поймешь, на какой слог ударение. Он бы помог растолковать тебе этот сон. Хоть и ведьмино отродье, этот паренек хороший психолог. Ему бы поменьше зацикленности на себе, и цены бы ему не было.
Черт, а ведь точно, ты и не узнаешь.
Поворот не туда.
Тебе никто не говорил, что ремесло следопытов устарело?..
|
Мы Вконтакте
