Пока есть надежда…

Я помню небо… Оно улыбалось и манило пронзительной синевой… Оно наполняло лёгким дыханием мои крылья и звенело в каждой чешуйке. Я любил эту песню… Я любил обнимать небо, распластавшись в его сиянии. Я жадно пил его, раскрыв рот. Я тонул в его призрачной песне. Я не представлял себя без неба…
Когда-нибудь, думал я, когда я стану слишком стар, а крылья мои  уже будут настолько тяжелы, что не смогут поднять меня, я взберусь повыше на какую-нибудь скалу и позволю себе упасть вниз камнем… Потому что жить без неба – это невыносимо…   
Я падал камнем вниз, но не потому, что сам приказал себе это… Я падал, ломая крылья, истекая кровью, стараясь понять и – всё равно не понимая, как я мог позволить моему врагу сразить меня… 
Мой враг… Он даже не был изначально моим. Он был врагом империи Иллефарн. И империя пришла ко мне. Во всём своём блеске и лязге. Воины в серебристых доспехах… Маги, таинственно кутающиеся в бархатные мантии… Знаменосцы с развевающимися имперскими стягами… Изысканно-утончённые эльфы, суровые дварфы… Они склонили свои гордые головы передо мной. Они назвали моё полное имя, как я считал, совершенно непроизносимое для любого, кто не является драконом… Они молили меня стать их спасителем… Их священным оружием… Их божеством… Они… удивили меня, так много повидавшего на своём веку… Они показались мне глупыми и растерянными… Но это была только иллюзия… Они были мудры… И необыкновенно хитры… Потому что им удалось найти ту единственную струну моей души, играя на которой можно было заставить меня кому бы то ни было подчиняться…
Божество… Оказывается, обнимая небо могучими крыльями, я уже не раз сравнивал себя с богами. Примерял на себя сияние их славы. Раздумывал над тем, каким уместнее было бы мне явиться перед моими верными? Суровым, но справедливым? Милосердным и добрым? Яростным и мстительным? Проклятые иллефарнцы подкупили меня не дарами, а словами. И вот я уже летел в битву над их войском, пылая праведным гневом к их врагу… К созданию их же рук, могущественному голему, называемому Страж, который вдруг перестал им повиноваться, и вместо того, чтобы защищать своих создателей, начал их уничтожать…
Будучи изначально обыкновенным смертным, человеком, опьянённым жаждой подвига во имя Иллефарна, Страж позволил медленно и мучительно убить себя, чтобы возродиться непобедимым и неустрашимым созданием, машиной с живым разумом… Говорят, он действительно спас Иллефарн однажды. От армии их соседей, человеческого государства Нетерил, которое, чиня поистине варварские разрушения, вторглось в пределы великого государства эльфов и дварфов. Какая ирония! Бывший человек сокрушил человеческое воинство ради содружества двух нелюдских рас!
    
Я живу без неба уже так долго, что все воспоминания о том, что было до того стремительного падения, успели стереться из памяти. Но небо я по-прежнему помню. Бескрылый –ощущение полёта… Лишённый тела – чувство наполненности. Убитый – радость жизни…
Долгие столетия я смотрю ввысь, призывая небо спуститься ко мне, принять меня. Но теперь я ему  безразличен. Высокомерным взглядом оно окидывает горы, в долине между которыми я нашёл себе последнее пристанище. Озеро, где днём золотятся и играют солнечные лучи, а ночью таинственно мерцают звёзды… Ласковые травы и яркие пятна луговых цветов… И – моё хрустальное сердце, продолжающее отсчитывать удары. Это моё сердце, по-прежнему тёплое и живое, создало этот клочок яркой земли с ароматными запахами трав и прозрачной свежестью животворной воды. Быть может, я действительно уже был почти богом, когда Страж низверг меня? Потому что только мысли и желания богов обретают живое воплощение. А может, всему виной магия презренных Иллефарнцев? Они вытащили меня из омута смерти, привязав моё ещё не остановившееся сердце к материальному миру. И мой дух неупокоенным продожает витать вокруг него… Они обещали найти способ вновь возродить меня к жизни в теле. Вырастить заново сожжённую врагом и разбитую в падении плоть. Возможно ли такое? Я готов был поверить им, что возможно. Потому что не примирился со своей гибелью. Потому что ещё помнил о небе… 
Столетия сменяют друг друга… Они не исполнили обещания. Я ждал сначала с нетерпением, потом – с надеждой, затем – в неуверенности, и, наконец, с отчаянием обречённого. Я сходил с ума от одиночества, от обездвиженности, от горьких воспоминаний и – от отсутствия крыльев, которые могли бы унести меня в небеса. Только злобные чёрные драконы, облюбовавшие созданный моим сердцем маленький рай, скрашивали моё существование. Они были примитивны. Но они двигались. Дрались с противниками. Призывали друг друга для брачных игр. Несли яйца в каменных пещерах, окружавших долину. Сталкивая своё орущее потомство со скал, учили их летать… И я с завистью наблюдал за этими неуклюжими полётами драконьего молодняка… Им никогда не дано увидеть небо таким, как видел я, гордо совершая перелёты между планами. Но всё-таки они парили над землёй, поднимались над вершинами гор, играли в прятки с тучами…
Однажды ко мне пришёл человек. Маг с лысым черепом, испещрённым светящимися татуировками. Он был маленьким и жалким, как и все существа его рода, но пытался вести себя как властитель. Он говорил, что его прислал ко мне с благой вестью Иллефарн. Что наконец обо мне вспомнили. Что я должен готовиться к возрождению, так как караван магов с древними скрижалями и магическими приспособлениями уже в пути… Я должен был заподозрить неладное. Потому что никогда владетели Иллефарна не выбрали бы своим уполномоченным человека. Потому что посланец от Иллефарна не предоставил ни одного доказательства своих слов. Потому что человек этот дышал так порывисто, когда на его вопрос о том, каким оружием можно нанести урон Королю Теней, бывшему Стражу, я стал рассказывать о Серебряных мечах гитиянки… 
Я должен был заподозрить… Но я – не хотел верить в неправду его слов, настолько отрадно звучали они. В это время я мог думать лишь о крыльях. О крыльях и небе, по которому так тосковал. Он ушёл, горделиво расправив плечи. Он ушёл довольный собой. А я остался ждать… Но караван всё не приходил. Я изводил себя миражами полёта. Моё хрустальное сердце стало биться чаще, отдавая тепло земле, камню, траве, деревьям, озёрной воде…
Караван не пришёл и спустя долгие годы. Пришёл отряд странных воинов в запыленных плащах. Среди них был дворф с тяжёлой секирой. И эльф в магической мантии с презрительно поджатыми губами. И – гном с лютней и широко распахнутыми, любознательными глазами. Предводителем же был человек с двуручным мечом и изящным кинжалом за поясом. Я задал свой вопрос, надеясь, что услышу нужный мне ответ. Я всё ещё не хотел поверить в обман. Но пришельцы сразу же разрушили все иллюзии. Нет, они не посланцы Иллефарна. Иллефарна нет. Он был разрушен много столетий назад, и от великой цивилизации остались лишь руины. Да, человек, который был у меня до них, им знаком. Его имя – Аммон Джерро. Могучий маг, великий честолюбец, он солгал мне, чтобы войти в доверие и выведать всё о Серебряных мечах. Один такой меч ему удалось раздобыть, и он вышел с этим оружием в руках против Короля Теней, бывшего Стража, ибо в день моей гибели этот всеобщий враг не был уничтожен, его удалось лишь изгнать на время из материального плана. Собравшись с силами, он решил вернуться. И Аммон Джерро пытался остановить его. Меч разбился от удара, но всё-таки Король Теней был откинут на другой план. И вот, спустя годы последовала новая угроза. Король Теней вновь решительно заявил о себе, и если его не остановить, мир содрогнётся…
Они говорили много и убедительно, но я уже не хотел ничего слышать. Великим потрясением стало для меня известие о гибели Иллефарна. Это означало лишь то, что я никогда больше не вернусь к небу. Это означало долгие и мучительные тысячелетия не-жизни-и-не-смерти. В одиночестве и отчаянии… У меня не было больше сил выносить это. И тогда я вскричал! Я проклинал Иллефарнцев. Я проклинал лжеца Джерро. Я проклинал моё хрустальное сердце, которое не разбилось в дребезги во время того падения…
А потом я склонил перед ними свою голову и стал просить. О смерти. Я обещал рассказать им всё, что знаю о мече. Всё, что знаю о магическом ритуале уничтожения Стража, придуманном некогда иллефарнцами. А взамен просил помочь мне прекратить своё существование. И надо было всего только разрушить моё сердце…  Быть может, в этот момент я был жалок в их глазах. Но мне было всё равно. Ничего я так не желал раньше, как полёта. Ничего не жаждал сейчас, кроме смерти.
Они отказались исполнить мою просьбу. И я не промолвил бы ни слова, в ответ на их вопросы, если бы почувствовал хотя бы тень злорадства. Хотя бы намёк на глумление. Но нет… Их предводитель был суров и печален. И – в глазах его я заметил огонь сострадания. 
-- Я не посмею убить тебя, благородный дракон, -- проговорил он. – Пока есть надежда вернуть тебя к жизни. 
--Но ведь надежды уже нет!-- воскликнул я.
--Ты ошибаешься, -- ответил воин с двуручным мечом. – Иллефарнцы не стали бы сохранять твоё сердце, если бы им не был известен способ твоего возрождения. Они не вернули тебя к жизни просто потому, что не сумели договориться друг с другом о том, как использовать тебя дальше. Очевидно, что никто не собирался отпускать тебя на свободу. Их споры длились долгие годы. А потом они пали… Я уверен, где-нибудь в древних Иллефарнских хранилищах и до сих пор находится редкий манускрипт с описанием нужного тебе ритуала. Когда мы одержим победу над Королём Теней, я сам отправлюсь на поиски. И тогда мы вернёмся к тебе, о Великий.
-- И если этого свитка уже нет на земле, -- проговорил дворф, -- мы перероем всё под землёй – многие дворфийские города построены на руинах иллефарнских крепостей.
-- А я, -- проговорил гном-бард, -- напишу прекрасную балладу о великом драконе-призраке, который томится в ожидании иллефарнского свитка. Я буду петь её во всех городах и сёлах, куда только занесёт меня судьба. И, быть может, в один прекрасный день найдётся кто-то, кто сумеет продолжить мою балладу, рассказав мне о способе вернуть тебе плоть.
-- Я не буду участвовать в их поисках, -- высокомерно проговорил эльф в магической мантии. – Но, тем не менее, я окажу тебе хорошую услугу. Я знаю одно заклинание, которое замедлит биение твоего сердца. И годы ожидания пролетят для тебя как один день…

Он сделал как сказал, этот эльф. И я не почувствовал ничего. Только вдруг всё стало двигаться невероятно быстро. День не поспевал за ночью, Деревья на глазах меняли свой зелёный убор на золотистую осеннюю крону, осыпались, и моментально покрывались почками. Мелюзга чёрных драконов проклёвывалась из яиц почти сразу же после того, как они были снесены, и росла как на дрожжах. Я с удивлением смотрел вокруг себя, не умея привыкнуть к миру, который так изменился. И ожидание уже не было таким мучительным. И безумие отступило…
 Теперь я был спокоен. Я знал, что они вернутся. То, что они победили своего врага, я уже понял. Иначе тьма и гибель пришли бы и в мой тёплый рай. Я знал, что где-то там, где сейчас воин с двуручным мечом, он ищет моё спасение. По-другому быть не могло…
В тот день мелькание дня и ночи прервалось. Торопливость моего ожидания окончилась в одночасье. Я понял: они пришли…
Я узнал его сразу. Он почти не изменился, мой воин с двуручным мечом. Только седина, словно иней, проступила в его волосах. Я узнал его, но никого из его прежних спутников рядом не было. Юноша с неестественной для людей сиреневой кожей, в экзотическом одеянии с нашитими на него хвостами зверей и разноцветными птичьими перьями. Девушка в красной мантии тейских волшебников. И… Аммон Джерро? Я задохнулся от ненависти.
--Прости меня, -- проговорил лживый маг, не поднимая глаз. – Я солгал в прошлый раз, но сегодня сделаю всё, чтобы обещанное мной тогда -- было исполнено.
-- Мы искали манускрипт или свиток с тайными формулами в Иллефарнских руинах и в архивах Тейской академии, -- проговорила девушка, -- но это был ошибочный путь.  Аммон взывал к демонам и дьяволам, ко всем, кого ему удалось залучить в круг призыва, требуя от них разыскать в Девяти Преисподнях души иллефарнских грешных магов. Но и это нам не помогло. Тогда Ганн, наш замечательный сиреневоликий шаман, -- просто покопался в снах рашеменских ведьм, и нежно “допросил” их в расслабленном состоянии… И кто бы мог подумать, что у Даленки в избушке на границе с лесом Эшенвуд имеется целая коллекция странных иллефарнских рукописей о превращениях, исцелениях и воскрешениях. В общем…
-- Мы готовы вернуть тебя к жизни, -- проговорил воин с двуручным мечом.
-- Попытаться вернуть, -- возразил Аммон Джерро
-- Попытаться, -- согласился воин. – Видишь ли, некторые страницы слегка потёрты, и одну из десяти необходимых формул наши маги, -- он указал на девушку в тейском облачении и мрачного Джерро, -- не смогли расшифровать. Они продолжают спорить о её значении. И значит, есть столько же шансов неудачи, сколько и успеха.
-- Всё равно, -- тропливо проговорил я. – Я готов рискнуть, если есть хоть маленькая искра надежды.
-- Надежда есть, -- горячо заговорила девушка. – Это – великая магия. Я ощущаю гармоничность всех ступеней решения этой задачи. С каждой формулой в этот мир будет возвращаться часть тебя. Напряжение, в котором должен пребывать во время магических манипуляций заклинатель, настолько сильное, что одному волшебнику ни за что не справиться. Но мы с Аммоном будем чередоваться. Превращение займёт несколько суток бесперерывной работы. И – я надеюсь на конечный успех.
-- Я не уверен в успехе, -- возразил Джерро. – Последняя формула, если мы неправильно её трактовали, просто раздавит почти что готового к жизни дракона. Но, как я уже говорил, я попытаюсь сделать всё возможное. Лишь бы дракон оказался в состоянии вытерпеть всю эту боль. Потому что при строительстве тела сразу же заработают на полную мощь восттанавливаемые нервные окончания и болевые рецепторы…
Я содрогнулся, вспоминая услышанный когда-то в прежней жизни рассказ о превращении некоего человека в Стража. В этом рассказе тоже речь шла о боли – великой, длительной и нестерпимой…
-- Нет, -- мягким голосом проговорил вдруг молчавший до этого сиреневоликий шаман, -- тебе не придётся терпеть боль. Именно для этого я тут. Знаешь ли, кто я? Ганн-из-Грёз, сноходец из Рашемена. Мы погрузим тебя в сон, и я войду в него, чтобы отвести от тебя ощущение боли и страха.
-- Я не вижу снов, -- попытался возразить я
-- Я помогу тебе вспомнить, как это бывает. Твой сон будет ярким и приятным. И если их эксперимент пройдёт удачно, ты проснёшься уже во плоти. А если их постигнет неудача, ты уйдёшь в небытие безболезненно…

Когда мои веки закрылись, не в силах противостоять магическому пению Ганна-из-Грёз, я увидел себя в ореоле света и радости. Я был прекрасен, могуч, горделив. И у меня за спиной вновь были крылья.
--Ну как, дракон, ты покажешь мне небо? – лукаво улыбаясь спросил Ганн-из-Грёз.
--Садись мне на спину!
Я с разбегу оторвался от земли. Небо улыбалось и манило прозительной синевой… Оно наполняло лёгким дыханием мои крылья и звенело в каждой чешуйке. Я растворился в этой песне… Я  обнял небо, распластавшись в его сиянии… Где-то надо мной, захлёбываясь от радости, что-то восторженно выкрикивал Ганн. Кажется, это был его первый полёт на драконе. И это был первый полёт с человеком на спине – для меня. Я разрешу ему совершить такой же полёт в реальной жизни, когда проснусь… И посажу себе на спину воина с двуручным мечом. Нет, без меча. Пускай, на всякий случай, оставит его на земле. И – эту прекрасную тэйскую волшеницу. Я не человек, но почему-то знаю, что она прекрасна. И знаю, что влюблена. В моего нежданного друга, сурового воина с ранней сединой в волосах… Я буду вспоминать полёт во сне и думать о том, что у нас всё получится… 
Пока есть надежда…