Бишоп никого не трогал, когда Касавир испортил ему вечер. Разумеется, не буквально. Паладин даже не пытался заговорить с ним, но одного, что тот вернулся вечером во Флягу, следопыту оказалось уже достаточно.
С другой стороны, ему было любопытно, сколько раз придется оскорбить этого святошу, прежде чем тот уронит собственное достоинство или что-нибудь еще. Остальные реагировали более предсказуемо и уныло, да и довести их до белого каления не составляло никакого труда.
Вечер обещал быть скучным, так что ничего другого, кроме очередной попытки позлить паладина, ему не оставалось. Само собой, он занимался этим не каждый день, однако, скрасить безделье — сойдет.
И, разумеется, Бишоп сказал об этом как нельзя яснее:
— Мне кажется, для таверны здесь слишком несет церковью.
Он сидел неподалеку от барной стойки: прекрасное место, чтобы переругиваться, не напрягаясь.
— То есть, ты отличаешь этот запах? — меланхолично поинтересовался Касавир.
Паладин перекинул плащ через локоть и уселся на высокую табуретку, глядя на Бишопа утомленно и слегка лениво.
Следопыт устроился поудобнее и положил ноги на соседний стул. Теперь он был практически готов к настоящему бою.
— Я вижу избыток воздержания и да, здесь несет ладаном.
Паладин посмотрел на него скептически. А потом вздохнул и отвернулся.
— Сэл, налей мне медовый эль.
— Что, самое крепкое, что ты пил?
Касавир издал еще один тяжкий вздох и медленно повернулся к нему лицом.
— Можно подумать, ты когда-нибудь бутылку огненного вина на спор выпивал.
Бишоп только насмешливо поаплодировал.
— Конечно, тебе нечего сказать, и ты переводишь тему.
Он бы продолжил задирать этого придурка, но все выпитое за вечер пиво заставило его отлучиться из зала.
А когда он вернулся, паладина не было.
Бишоп решил, что напился больше обычного, потому что кружка оказалась на месте. А вот Касавира след простыл, и на его месте, прямо на барной стойке, сидел кот. Сэл продолжал заниматься своими делами так невозмутимо, словно ничего и не случилось. Вся «Фляга» вела себя так, будто лакающий пиво жирный кот был самым обычным делом.
— Какого хрена? ..
Следопыт недоверчиво подошел к барной стойке. Котяра оказался здоровый — Бишоп в жизни не помнил, чтобы ему попадались на глаза такие огромные коты в два локтя ростом. Кот сидел и невозмутимо лакал пиво из кружки с громким чавканьем. Меховой, с темно-серыми лапами, белой спиной и синими, мать его, глазами.
Следопыту совсем поплохело, когда кот поднял заляпанную пеной морду, облизнулся и вопросительно мяукнул, обнаружив ошейник с подвеской в виде символа Тира.
— Какого? .. Он? ..
Несколько секунд Бишоп тупо смотрел в кошачьи глаза, а затем принялся оглядываться в поисках паладина. Который исчез, словно провалившись под землю. Кот тем временем начал невозмутимо вылизываться. Так ожесточенно, словно одно присутствие Бишопа испачкало его.
«Какого хера?! Паладины бывают оборотнями?!»
— Тебе делать нечего, вот и яйца лижешь? — он ткнул в кота пальцем, и тот моментально оскалился и зашипел, прижав уши. — Ты сдурел? Ты же паладин, или ты что, кот?!
Он сам не знал, сколько еще бы разговаривал с котом, если бы не услышал смех прямо за своей спиной.
Бишоп почувствовал, что моментально трезвеет от ярости. Потому что этот сукин сын, этот чертов святоша — стоял прямо в дверном проеме, который вел к комнатам, и ржал, как конь, только что не сгибаясь пополам.
— Ты что делаешь, мать твою, а?!
Он чувствовал, что практически покрывается пятнами гнева.
— Мне кодекс не позволяет вмешиваться в чужие разговоры, — этот мудозвон давился смехом так открыто, что еле договорил, и Бишопу отчаянно захотелось разбить паладину нос. Спасло его только предостерегающее шипение — он посмотрел вниз и понял, что гребаный кот смотрит на него так, словно в следующую секунду выцарапает глаза.
— Да пошел ты, — проворчал он, и ткнул пальцем в паладина. – Ты! Я с тобой еще не закончил! Следи за собой, урод!
— Обязательно, — паладин привалился плечом к дверному косяку, все еще давясь от смеха, и опустившись на колено, протянул руки. — Иди сюда, мой хороший.
Кот соскочил со стойки с такой прытью, что с грохотом свалил кружку на пол, разбил ее, разлил эль, и оказался у Касавира в мгновение ока — гигантский комок серого, кремового и белого меха, еле поместившийся на руках. Бишопу оставалось только уйти, мстительно порадовавшись, что паладин ухитрился взбесить и Дункана:
— Касавир, черт возьми! В следующий раз сам за своим котом убирать будешь!
|
Мы Вконтакте
