Неумёха

SofiaSain.
https://ficbook.net/authors/54648

Когда мы уже приближались к Порту-Лласт, на нас напала группа каких-то незнакомцев. Наверное, это были разбойники. Я подумала, что если Кара сожжет их, будет проще. И так ей и приказала. Я… опять ошиблась. Я же не знала! Я вообще слишком много не знаю. И они все считают меня виноватой. Да, наверное, я виновата. Но почему они отказываются учить меня?! Все. Кроме Бишопа и Келгара. И Нишки. И Касавира. Но Касавиру я не позволяю. Мне и папочки в Гавани хватило. Я не хочу еще одного приемного отца. И почему все так стремятся мне в отцы?.. И никто не хочет быть просто другом.

Оказывается, по каким-то самоустановленным правилам, о которых не пишут в книжках, если колдун отдает свою силу на боевые заклинания, кто-то должен его прикрывать. Я не сообразила. Когда дала Каре этот приказ. А она даже не подумала о том, что я вдруг могу не защитить ее. Келгар и Нишка были заняты, сражаясь сразу с тремя противниками. Я не знала где Бишоп, только слышала свист стрел и пыталась вести себя осторожнее. За наше недолгое знакомство я успела набояться на всю жизнь вперед. И то, что в каждом бою мне казалось, что он случайно пристрелит меня – было самой малостью. Мне кажется, что я очень не нравлюсь Бишопу. Он так сильно напрягается, когда я оказываюсь ближе, чем на пару шагов. В любом случае, итог этого боя и моих дурных приказов – Кара при смерти. Ее срочно увезли Нишка и Келгар. Бишоп ранен. Я не знаю насколько сильно. Уже полчаса прошло, а он так и не пришел в себя.
Я уже говорила, что не нравлюсь ему? Наверное, он сильно расстроится, когда поймет, что он не просто частично обездвижен, но еще и остался со мной наедине.
Мне было страшно. Нишка пообещала, что они скоро вернутся за нами. Они решили, что Бишоп выносливее, чем Кара, и что раны девушки серьезнее. Ее надо было быстрее доставить в тепло и обеспечить уходом. Келгар и Нишка совершенно спокойно затомпонировали и забинтовали раны Кары, обработав остатками заживляющей мази. Это были наши последние запасы. Их могло и не хватить. И это тоже пугало.
Но зубы у меня стучали не от страха. От вполне банального холода. Осенняя морось и пронизывающий, стылый ветер быстро остудили вспотевшую после драки кожу, и заставляли ежиться. Я посмотрела на мужчину. Я накрыла его своим и его плащами. Но разве этого достаточно? Я плохо разбиралась во врачевании и ранах. Достаточно, чтобы не навредить, но недостаточно, чтобы точно определить степень тяжести. Но мне казалось, что если человек не приходит в себя после того как получил по голове так долго, значит это плохо. Он же мог просто замерзнуть. И мне было очень страшно. И почти до слез обидно. За свою глупость, за то, что я неумеха.
Например, сейчас! Его надо согреть. А для этого нужен костер. Где я раздобуду костер, если все деревья и ветки промокли? Где я возьму сушняк?
Я осторожно потыкала мужчину в плечо. Никакой реакции. А кожа на лбу холодная, как у мертвеца. Я едва не взвыла от страха.
До Порта-Лласт два часа ходу. А им нужно двигаться медленно, чтобы не растревожить раны Кары. Значит часа три или четыре. Там около часа, чтобы устроить колдунью. Обратно два часа, но они устанут. Значит три. Итого – восемь часов. Вся ночь. Придется спать здесь. Я просто не смогу тащить здоровенного дядьку через лес. Надо устроить лагерь. Нужен костер.
Я чуть не плакала. Но идея, все же нашлась. Я сожгла его лук. А уж что мне пришлось сделать, чтобы сломать его хотя бы пополам! Я и прыгала на нем, и упором об дерево пыталась взять, и, по-моему, даже уговаривала.
В любом случае – огонь занялся. Хоть и дымил, потому что по бокам я все же положила ветки, рассчитывая, что они высохнут достаточно до тех пор, пока не прогорят остатки оружия.
Я нашла всю запасную одежду из своего мешка и мешка Бишопа. Не думаю, что пара рубах, наброшенные сверху, ему сильно помогут. Пришлось прилечь рядом. Я обхватила большое тело руками и ногами поверх наброшенного сверху тряпья и уставилась в огонь, прислушиваясь к ночным шорохам и звукам леса. Не леса я боялась. А падальщиков, которые могли пойти на запах крови. Я не смогу защититься от большой стаи. И тем более не смогу защитить Бишопа.

Что-то было не так… Я резко вскинулась, когда поняла, что как идиотка уснула, когда должна была бдить! А подскочив, первое, что увидела, это о-о-очень выразительный, возмущенно-удивленный взгляд оранжевых глаз. Он произнес сиплым, и довольно слабым голосом:
- Во-первых – убери острые локти с моих ребер, иначе обе руки сломаю.
Я немедленно послушалась. Какой же он жуткий, когда вот так разговаривает – тихо и медленно!
- А теперь объясни мне, какого черта ты делаешь рядом со мной? Решила, что хочешь стать женщиной? В твоем случае это не ко мне.
- Извините… я…
Я попятилась от него, чувствуя, как тепло от наших тел покидает меня. Мужчина приподнялся на локтях, раздраженно сбрасывая с себя тряпки, и обводя взглядом обстановку. Его взгляд скользнул к кострищу. Уточнил:
- Ты умудрилась развести костер? Неплохо. Не совсем ты безнадежна. Где остальные?
- Ээээ… понимаете… там… Ну, вы потеряли сознание, а Кара почти умерла и Нишка с Келгаром повезли ее в город, а я должна была отвести вас туда же, как только вы очнетесь. Но вы не приходили в себя и могли заболеть, и я решила, что нужен огонь, но тут был дождь, и все мокро, и я постаралась вас укрыть, а потом придумала, и единственное сухое дерево здесь было…
Он обернулся, когда я внезапно прервала сбивчивую и быструю речь. Оглядел остатки своих вещей. Его глаза прищурились. Сейчас он казался особенно большим и страшным. Я даже не стала дожидаться реакции. Я побежала в лес так быстро, как могла. Но все же услышала за спиной:
- Убью малолетку!

Конечно, он все же нашел меня. Но я не хотела показываться ему на глаза. Не сейчас, когда слезы страха, что я не выплакала за ночь, все же были готовы пролиться. Я забилась еще глубже в дупло. Не полезет же он за мной, в самом деле. Это было бы слишком для такого гордого человека. Его голос раздался снаружи:
- Вылезай оттуда.
Я промолчала.
- Вылезай, я сказал. Не зли меня еще больше.
- Не вылезу. Вы меня убьете. Сами только что пообещали.
После короткого молчания последовал насмешливый ответ:
- Анария, тебе всего четырнадцать лет. Ты думаешь, что я каждое утро убиваю детей?
- Нет, но для меня вы сделаете исключение. Сами же недавно обещали. И я верю вам на слово! И мне почти пятнадцать!
- Я не собираюсь спорить с тобой. Выползай.
- Нет!
Он… Он!!! Он ткнул в меня палкой! И тыкал до тех пор, пока я не взбесилась, и не выползла-таки наружу, готовая защищаться. Как ни странно, он выглядел спокойным. И с таким же спокойным выражением лица, со всей дури залепил мне палкой по заднице. Мое терпение лопнуло. Я кинулась на него с кулаками. Этот дядя и святого доведет! И мышь можно заставить кидаться на волка. Как и следовало ожидать, он скрутил меня в мгновение ока. Закинул брыкающуюся меня на плечо, и пошел обратно к лагерю. Мне стало еще страшнее, но теперь я еще и злилась. Я укусила его за бок. Он сильно шлепнул меня и прошипел:
- Зубы не обломай, малявка. Еще раз взбрыкнешь, неделю сидеть не сможешь.
Чтоооо?!! Я задрыгала ногами. Кажется, этим я окончательно вывела мужчину из себя. Он больно сбросил меня на землю, уселся на пень, схватил меня, повалил меня поперек колен и… принялся лупить меня, как какую-то девчонку. И ему даже не пришлось стягивать с меня штаны. Он не старался причинить боли. Но добился своего. Жгучий стыд и унижение заставляли меня визжать и извиваться.
Внезапно все прекратилось. Келгар помог мне подняться. Сквозь слезы я разглядела, что он прячет улыбку в бороде, а Нишка успокаивающе, легкими движениями мнет плечи Бишопа. Он поглядел на меня все с той же насмешкой. А потом удивил меня:
- С тебя новый лук. И ты получила не за это. Еще раз посмеешь мне перечить, буду бить по голой жопе. Ясно, дите?
То есть это был воспитательный процесс, а не злость? Ну и ладно! Я все равно зла, как Кара после уборки:
- Не смейте прикасаться ко мне! Никогда! Вам ясно?!
- Или?..
- Или я расскажу Дункану!
- Вперед. А он еще добавит.
- Вы отвратительный! И я терплю вас только потому, что вы много знаете. Только много знать, вовсе не значит быть умным. А вы дурак!
Келгар дернул меня за руку:
- Пойдем, малышка. Надо сворачивать ваш лагерь.
Нишка с Бишопом хохотали надо мной. А я снова чувствовала себя неумехой и дурой. Не хочу ничего! Выдам всем золото за работу, и уйду! Зачем они ходят со мной, если потешаются?! Меня буквально трясло от смеси унижения и обиды.
И идти было больно…

***

Я поглядела на Бишопа. Он удивил меня. Иногда мне казалось, что Анария ему действительно нравится. Хотя она и мне нравилась. Она была такой забавной! Как глоток свежего воздуха посреди грязи доков и интриг города. Чистая мысль, неординарные решения. Правильно говорят – устами младенца глаголет истина. Порой она бывала маленьким чудовищем. Но чаще всего была забавной игрушкой. Как сейчас. Когда крикнула сакраментальное: «Вы дурак!». Я еще раз нажала большими пальцами на шею, пониже затылка. Следопыт чуть повел головой и прищурился. Но уже от удовольствия. Он все еще ухмылялся. С моего лица тоже не сходила улыбка. Он прокомментировал:
- Я думал, у нее все прыщи полопаются от злости.
Я прыснула вслух. Дурная кожа явление проходящее. А такое мышление… оно навсегда. Мне нравилась эта девочка. Я осторожно смазала недавно купленной мазью засохшую рану за ухом следопыта. Он поморщился, а потом встал и направился к лагерю.
Анария хмуро собирала свой мешок. Резкими, нервными движениями. И старалась ни на кого не смотреть. Бишоп подошел, и уселся перед ней на корточки. Поймал ее запястье, получив от нее хмурый взгляд. Резко и коротко произнес:
- Помнишь, ты просила, чтобы я учил тебя метать ножи? Каждое утро после и перед дежурством будешь приходить ко мне. Поняла?
Девочка хмуро кивнула. Ее брови дрогнули, а губки сжались в линию. Мне показалось, что она старается не расплакаться. Но у нее вечно глаза на мокром месте. А Бишоп, оказывается, умеет быть благодарным, если ему спасти жизнь…