Ли Глава два

- Ты куда? - Удивлённо спросила Лида, взглянув на часы.

- Пойду прогуляюсь, - застёгиваясь на ходу, буркнул Пётр.

- А бинокль зачем?

- Затем! - Отрезал он.
Лида подошла к телефону, и, чуть поколебавшись, подняла трубку.

- Анатолий!

- Да!

- Похоже мой пошёл за тобой следить. Надел камуфляж, ну, тот, трофейный, натовский и взял с собой бинокль. Говорит гулять пошёл.

- Вот чёрт! - Послышалось на другом конце провода. - А бинокль какой?

- Хороший бинокль. Тоже трофейный и тоже натовский...

- Блин, - прошептал Анатолий

- Но Лида его услышала и продолжила, - полдня аккумулятор заряжал и всё ворчал что-то. Я не разобрала что.

- А c чего это он? - Спросил Анатолий.

- После того, как ты ушёл с молоком - вы там ещё выпивали, он как не свой стал. Сказал, что ты, что-то скрываешь.

- Да! Пётр всегда был недоверчив. Ни один пленный его не мог обмануть - за то и ценили. Спасибо Лида! - Продолжил он и положил трубку.

Не долго думая, Анатолий выгнал из дома половину кошек. У него их было девять штук, да ещё во дворе приблудные подъедались, 'вот теперь пусть считает' не без злорадства подумал он.

Но это только временное решение проблемы. Пётр всё равно выследить. Что делать? Ну не может он показать Петру, девочку с рожками, и, никому не может. Тем более, Пётр стал, в последнее время, очень религиозным. Наверно грехи замаливает. Когда кромсал всех, почти без разбора, не переживал. Говорил же ему - выполнил приказ и всё. Чего отсебятину гнать.

- Ну что? Нагулялся? - Спросила Лида.

- Нагулялся, - ответил Пётр.

- Ужинать будешь?

- Буду! И налей чего нибудь.

- Как обычно? - Уточнила Лида.

- Нет. Водки.

Лида накрыла на стол. Достала бутылку Хаски - муж её любил выпить, когда не хотел самогонки, и ушла в комнату.

Пётр долго сидел не притрагиваясь к еде. Потом налил полстакана водки и выпил. Есть не хотелось. И лишь после второго стакана он поужинал.

Убрав со стола и вымыв посуду он опять сел за стол. На столе, сиротливо, стояла ополовиненная бутылка водки. Пётр отпил из горла несколько глотков, убрал бутылку и встал у окна, любуясь вечерним небом.

А что это он так взъерепенился на соседа... А ведь Лидка права - не сосед он мне, а друг. Пётр улыбнулся, вспомнив, как куролесили по молодости, как вместе служили в армии, как воевали, как выручали друг друга. В чём дело?

Пётр помрачнел - он вспомнил то, что всегда хотел забыть. Как он стоял перед Анатолием на коленях и умолял уступить ему Лидку... и Анатолий уступил. Он вспомнил, как рыдала Лидка... Лида...

Так это что? Затаённая обида? Нет! Так нельзя! Я мужик, Анатолий мужик - мы мужики. И нечего мне лезть в его личную жизнь. Уже один раз влез. Хватит! Если захочет, всё расскажет сам.

Анатолий вышел в терраску. На кухне соседей горел свет, Пётр сидел за столом и ужинал. Анатолию вдруг захотелось есть - по вечерам он не ел, да и вообще не любил готовить. Чай, булка была его основная еда. Ну, булка, в смысле бутерброды разные. Перекусив, он налил в бутылку молоко из банки и пошёл кормить Ли.

Ли спала на кровати в обнимку с Ксюшей, ласковой сиамской кошечкой, и, посапывала пуская слюни. Анатолий разбудил девочку и поднёс бутылку с молоком к её губам. История повторилась, молоко моментально было выпито. Оставалось только вымыть тару...

...Вернувшись в комнату, он соорудил на своей кровати импровизированный манеж, постелил алую ткань и уложил на неё Ли. Девочка, практически сразу, заснула. Ксюша, замурлыкав, запрыгнула в манеж и улеглась рядом с ней. Ткань по-прежнему была тёплой, но уже не такой горячей. Просто тёплой.

Анатолию снились обычные кошмары - то он кого-то преследовал, то охотились за ним... Несколько раз за ночь он просыпался и, удостоверившись, что с Ли всё в порядке, засыпал снова.

Внезапно Анатолий почувствовал резкую боль в запястье. Он попытался отдёрнуть левую руку, но ничего не получилось, она была обездвижена. Впрочем и всё его тело не подчинялось ему. Боль, неожиданно сменилась невообразимой негой и уже ему самому не хотелось шевелиться. По всему телу импульсами пошло приятное тепло... и Анатолий ощутил... Да, это было наслаждение... Он такого никогда не испытывал... Шевелиться он не мог...

С огромным усилием Анатолий открыл глаза и сквозь застилающую их пелену, едва различил какое-то копошение у своего запястья...Он попытался осмыслить происходящее, но сознание стремительно покидало его, унося в незабываемый и неповторимый сон...