Я не всегда был таким: только и любящим думать о себе или других, который хочет помочь обездоленным. До того как я отправился в путешествие по миру в поисках знаний и умений, у меня была обычная жизнь племенного каджита. Я жил с сестрой, отцом и матерью. У нас было маленькое поселение в восьмидесяти лигах к югу от Коринфа. Это было пустынное место, вода всегда была в дефиците, а еду добывали в основном племенные войны и охотники. Я родился во Второй Эре, в 890 году. Тогда была ночь, а также случилась Грива, то есть затмение двух лун. Моей породой оказалась Ом-рат, единственная в нашей семье. Также моей отличительной чертой стал серебристый мех, который видели очень редко. Через 4 года родилась моя сестра, которую я предложил назвать Шурави. Тогда уже был 894 год Второй Эры. Целый год всё племя жило в мире и спокойствии. Но потом пришли люди, а во главе них стоял некий Тайбер Септим. Тогда я не мог и догадываться, кто он такой на самом деле. К счастью, переговоры со старейшиной обошлись без крови. И, наконец, наступил 896 год, Тайбер Септим открывает новую, Третью Эру. Все ликуют, так как в Тамриэль пришёл долгожданный мир. А у нашего племени, наоборот, мир потревожили. Старейшине приказали выдать замуж кого-то из нашего поселения, или же соседний клан обещал вырезать всех. Мы были слабы, поэтому старейшина отправил мою мать, не говоря им, что у неё уже есть муж. Но предводителю «Лунных Тигров» она не понравилась, поэтому он просто перерезал её горло. Пока моя мать истекала кровью, моего отца держали соплеменники, он кричал, что убьет их. Я же стоял в тени и успокаивал мою младшую сестру. Но у меня в душе был ураган. На тот момент я уже определился со своими желаниями. Это был первый раз, когда моему гневу требовалась кровь врага. Когда я рассказал об этом отцу, он направился к старейшине и умолял, чтобы меня сделали воином. Старик долго думал, но всё-таки согласился. Следующие восемь лет я провёл в нескончаемом потоке крови. Мне приходилось долго и упорно тренировать свой разум и тело, а также понимать противника. У меня был отличный учитель по имени До’Тэш, замечательный каджит, коих мало. Умел он многое, так как тоже отправлялся в странствие в поисках приключений, а также знаний и утешения. Его сын был убит Имперской стражей, когда тот пытался контрабандой доставить скуму в Имперский Город. С До’Тэшем мы прошли огонь, воду и песок. И так до 4 года Третьей Эры. В тот день я впервые обнаружил в себе магические способности. Правда, это было на охоте, совершенно случайно. На меня тогда напал Сенч, или, проще говоря, тигроподобный каджит. Я выкинул вперёд правую руку и вдруг почувствовал, что на всём теле стало тепло. Когда я открыл глаза, то Сенча уже не было, зато были остатки его тела и куча крови, даже на мне. Кажется, я с помощью маны переполнил его, и он разорвался на куски. Но тогда на моей серебряной шерсти появилось черное пятно, в форме неизвестного мне знака. Позже, когда моему отцу стало плохо, я обнаружил противоположное свойство в своей левой руке. При должном сосредоточении она могла исцелять любые болезни и раны, и на ней тоже появился неизвестный мне знак. Так я стал местной легендой. Но только до тех пор, пока не знали о моей правой руке. Но до этого всё-таки дошло. В тот день моя жизнь превратилась в нескончаемое путешествие.
Я возвращался из города Коринф, что на севере. Мне было радостно на душе, ведь своей сестре я нёс очень дорогой подарок. Это бы её сбило с ног. В последнее время она интересовалась, что же носят девушки в людских городах. Когда она об этом думала, ей становилось весело, но потом становилось грустно из-за того, что не может попробовать также. Отец говорил ей, что это сумасшествие, носить то, что носят «бесхвостые демоны». Этим он её очень обидел. После такого разговора она всегда плакала в одиночестве за территорией деревни. Но в этот раз я этого не допущу. В деревне жизнь кипела, если можно так выразиться. Она выглядела как скопление ветхих домов, вокруг самого драгоценного, что есть в пустыне – колодца. Вот вокруг него-то и кипела вся жизнь. Где-то тренировались войны, на что, кстати, с большим интересом любила смотреть малышня. А около дома старейшины была хижина шамана. Он выполнял роль лекаря и предсказывал погоду, хотя какая погода в пустыне. Мы ничем не славились, но это было не главное. В отличие от шумных городов, наше поселение было тихим и спокойным, а это залог любой прекрасной деревни. Я прошёл к моему дому. Жил я до сих пор у отца, чем, наверное, ему очень досаждал. В хижине было светло, тихо и мирно. Такой покой обрадовал бы любого любителя тишины. И во всей этой прекрасной обстановке сидела моя сестра. Она заштопывала мою очередную рубаху, хотя я просил её не утруждаться. Шурави взяла в нашем доме обязанности женщины: готовку, стирку, уборку. Отец рад был это видеть. Когда мы с отцом наедине, он всегда говорит, что она похожа на мать, а после этого опять уходит в себя. Ему было сложно снова вспоминать маму, но мы с сестрой его всегда поддерживаем. Я положил свою дорожную сумку рядом с дверью и подошёл с подарком к Шурави.
- Привет, Расад, – поприветствовала она с меня с улыбкой. – Ты уже из города? Что это?
- Это тебе, – с волнением ответил я. – Тебе должно понравиться. Раскрой!
Она с подозревающим взглядом взяла пакет и пошла к столу. Через секунду я расслышал радостное восклицание.
- Расад, спасибо, – сказала Шурави. - Никогда не думала, что увижу в живую. Посмотри, мне идёт?
Я повернулся и остолбенел. Шурави приложила прекрасное платье мастерской работы. Выглядела она обворожительно. Это был сон наяву. Отличное льняное плате, тёмно-зелёного и красного цветов, и моя красивая сестра с голубыми глазами и маленькими ушками.
- Прекрасно смотрится! – ответил я. – Ну, ты пока крутись у зеркала, а я пойду к отцу.
Шурави осталась с платьем и весёлым настроением, а я двинулся к своему батьке. Он, как обычно, трудился в поле не покладая рук. Хоть это и была пустыня, но после орошения, всё прекрасно росло. Но не успел я подойти, как мирскую тишину пронзили крики в деревне. Отец спохватился, бросил плуг и бросился в дом. Я последовал за ним. В доме было четверо мужчин, один из них тащил на себя Шурави. Трое других искали что-нибудь ценное. Отец живо бросился к своему тайнику с мечом, я же приготовился защищаться с помощью стеклянного кинжала, который я купил в Коринфе. И тут же на нас накинулась вся троица. Я увернулся от первого удара, но второй был более резким и попал мне по бедру. Отец скрестил клинок только с одним, на меня же напало двое опытных бойцов. Снова удар, на этот раз мне метили в шею и торс. От первого я смог опять уклонится, а второй пропустил специально. Когда клинок немного вошёл где-то возле желудка, я обхватил его и резко потянул на себя вместе с противником. Боец полетел на меня и получил удар в глаз. Я надавил со всей силы и полностью пронзил череп и мозг. Следом на меня обрушился сильный удар. Мне еле удалось парировать его мечом павшего противника. Злодей давил на меня со всей силы, и я даже встал на колено. Но хватка ослабла, когда мой отец проткнул его шею сзади.
- Я займусь теми, что на улице и помогу остальным, – бросил он мне. – А ты беги за Шурави. Не смей терять её!
Так мы разделились. На улице был кавардак: вторженцы убивали всех, даже слабых и ненужных, а детей и молодых девушек оглушали и утаскивали с куда-то на север. Я увидел промелькнувшее лицо сестры и бросился за ней. Путь мне преградил один из похитителей. Я неожиданно прыгнул на него и перерезал ему горло. Кровь была на всем моём теле. Некоторые семьи заперли в доме и подожгли их, чтобы те сгорели заживо. Это был кошмар. Я вновь побежал за Шурави, но вдруг почувствовал резкую боль в плече. Я остановился и посмотрел на него. Из него торчала стрела. И тут же я почувствовал ещё такую же боль в животе и ноге. В меня попали четыре стрелы. Моё сознание медленно терялось, и последнее, что я смог запомнить, это фигуру с Шурави на плече…
Я очнулся в какой-то хибарке. Повсюду были тотемы и какие-то обереги. Выглядело это жутко, будто попал к браконьеру и сейчас он снимет мою шкуру. Я слышал о таких, что снимают шкуру с каджитов. Говорили, что за них дают немалые деньги, даже императорская семья располагает этими шкурами. Я осмотрелся и увидел старика-каджита, разукрашенного странными, не поддающимися объяснению, татуировками. Это был наш шаман, Дро’Тассар. Он готовил какое-то варево. Тело не могло двигаться, сил не было. Нога, живот, плечо и бедро были качественно перевязаны. Тассар был отличным врачевателем. Он повернулся, заметил, что я уже очнулся, и подошел ближе.
- Чтобы ты смог найти сестру, ты должен уже вырасти и перестать быть таким опрометчивым, – сделал Тассар мне замечание, – а если думаешь, что яростью сможешь добиться всего, то ты ошибаешься. Вместо разрушения научись созидать.
- Я был бы рад, если бы ты ответил, что с моим отцом?
- К сожалению, я не смог залатать его рану. Он скончался вчера, – с печальным взглядом ответил он.
Это был шок. Я остался один: Шурави похитили, а отец мертв. Моя жизнь потеряла смысл.
- Твои руки… - начал старец. – Ты знаешь, что означают эти руны?
- Нет, – честно признался я
- Это древние знаки, которые обозначали состояние живого существа. На твоей правой руке - символ смерти, на левой же – жизни. Не думал, что когда-нибудь увижу их снова.
- Откуда ты это знаешь? – с удивлением спросил я.
- До того, как я осел здесь, мне очень нравилось изучать что-то новое. Я очень долго сидел в библиотеках и архивах, но некоторые знание мне были недоступны. Эх, молодость.
Дверь распахнулась, и к нам вошел ещё один старик. Это был наш старейшина.
- Ты проснулся. Это хорошо, – с радостью в глазах произнёс старейшина. - Тассар, можешь оставить нас наедине?
Шаман вышел, и я остался один на один с главой деревни.
- Я хотел кое-что с тобой обсудить. Видишь ли, беда приключилась с твоим отцом...
В голове сразу начали энергично ползать дурные и ужасные мысли.
- Он был ранен, и истек кровью прежде, чем подоспело лекарство. Мне очень жаль. Если что-нибудь понадобиться, сразу говори.
Но мне ничего не надо было. Моя жизнь полностью потеряла смысл. Сестра неизвестно где, отец и мать мертвы. Единственное, что мне осталось, это жить с горем или наложить руки от отчаяния. После раздумий, я открыл глаза. Неведомо каким образом, но я попал в некую тьму. Вокруг была кромешная темнота. Куда-то исчезли жители, деревня, старейшина и шаман. "Где я?!" - должен мучить меня вопрос. Но в моей опустошенной душе не осталось ничего.
- Этого ли ты хотел? Отчаяться и всё бросить? - спросил голос из тьмы.
- Кто здесь?! - крикнул я.
Но вокруг никого не было. Что за чертовщина?!
- Борись и сражайся! - снова донеслось из темноты. - Если ты сдашься, то мы будем обречены. Тоска, грусть и отчаяние - это три вещи, про которые ты должен забыть. А теперь иди в свой мир и покажи, что ты настоящий Эт'ада!
Вдалеке появился серебряный огонёк. Он тут же набрал неимоверную скорость и ослепил меня, когда подобрался вплотную...
Я очутился в своём доме. Точнее, доме отца. Теперь здесь было одиноко. Я вспомнил голос во тьме и сразу бросился собирать вещи. Сейчас в поселении трудный момент, и если я их брошу, меня изгонят. Но это не остановит меня. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти её. И только тогда я окончательно обрету спокойствие за свою жизнь...
|
Мы Вконтакте
