В таверне у Рэя, как всегда было уютно и комфортно. Тихо постукивал артиллерист Гриша, который после недолгих уговоров и парочки тумаков, вызвался добровольцем на починку крыши. Копейщик, по кличке Спарта, данной ему за стремление стать великим воином и на этой почве не признававшем никаких более слов, на вертеле готовил барашка. Ведьмочка Фанни колдовала над чаном, пытаясь придать зелью жизни охмеляющие свойства. Несколько постоянных клиентов у дальнего столика продували жалованье в покер, другие завсегдатаи отмечали чье-то день рождения, варьируя крайности – то обнимаясь, то щелкая друг дружку в челюсть. У окна сидели экзорцист Джонни и сам содержатель таверны, викинг в отставке – Рэй. Гуляли они уже вторые сутки – да и не положено деньги за удачно выполненный контракт раньше пропивать.
- … в общем, выхожу я от Влада, еле ноги держат, по дороге сюда одну бутылку разбил, другую выпил, остальные не знаю, может, увел кто, пока спал… - Джонни скорбно покачал головой. - Да ну и черт с ним, с пойлом демонским, - Рэй залпом выдул кружку пива и сосредоточенно уставился за спину собеседника, пытаясь заставить затуманенный взор сфокусироваться. - Еж, чтоб меня в монахи обрили, Розенталь?
Джонни обернулся и узрел на пороге фигуру. Фигура, надо сказать, имела место там быть, а не, как уж было он подумал, у викинга снова помутнение. Следует заметить, что случались они довольно часто, скажем так, от истории про жену – на третьем месте. За вторым - закрепилась скорбь по бороде. На пороге, между спящих пузатых волков, стоял человек в сияющих доспехах, держался он с бравой выправкой и смотрел на окружающих добродушно, однако сверху вниз, словно длинным острым носом грозил небесам. Словом, про таких пишут и передают из уст в уста – "без сомнений и упрека".
- Хозяин, - неожиданно взвизгнул рыцарь, так что латы зазвенели, - где добрый путник может припарковать верного спутника и отраду очей его, боевого товарища и… - он обвел затихшую таверну взором и словно споткнувшись остановил взгляд на безбородом викинге. Глаза рыцаря засверкали, а рот растянулся в щербатой улыбке. - Харольд, дружище, - воскликнул он, - что с твоей бо… Предвидя беду, которую бывалый обходил бы стороной, Джонни бросился навстречу рыцарю: - …Большой таверной, раньше была, теперь поменьше, - он схватил опешившего Розенталя за руку и прошипел, – ни слова про бороду. Рыцарь осоловело кивнул и влекомый Джонни сел за их столик. Вмиг жизнь таверны возобновилась, с крыши послышалась сдавленная ругань, что-то полыхнуло над чаном с варевом, оставив молодую ведьму почесывать затылок, подгорал барашек – места лучше и опасней - в мире не сыскать.
- Вы тут, я сейчас, - Джонни выскочил во двор, должно сказать не зря – тощий конь, на трясущихся ногах, уставившись в закат, брел по мостовой в сторону леса. Экзорцист свистнул, ноль внимания, скорее всего старый мерин глух как оглобля. Он быстро догнал «верного боевого товарища» рыцаря, взял под уздцы и бесцеремонно развернул. Конь не противился, в его глазах застыла тоска и, как показалось, мысль о самоубийстве. Оставив его в стойле и наложив на всякий случай заклятье сна, Джонни вернулся в таверну и поспел как раз на тост. - За моего друга и верного соратника, с которым мы прошли полмира, видели пылающие воды, и пили жидкий огонь, и самые прекрасные распрекрасницы дарили нам свою любовь и ложе, и барды слагали легенды, что знает и чтит вся … - Хорош! – наконец отрезал Рэй и ударил пустой кружкой о стол. Розенталь мгновенно окунул нос в кружку и стал жадно прихлебывать. Джонни пригубил пиво пряча улыбку – в том, что эта парочка знакома нет сомнения, как и в том, что рыцарь, скажем так, слегка приукрашивал похождения. - Я ща, - викинг встал и тяжкой походкой направился в заднюю комнату, по опыту Джонни знал, либо сейчас их ждет богатое застолье, либо оглушающий храп. Розенталь оторвался от напитка и сказал: - Разрешите представиться, странствующий рыцарь, поборник добра и света в сией мрачной юдоли мрака и террора, - и слегка тише, лукаво подмигнув – немного плотничаю… Пока Джонни думал, метафора это или хобби, Розенталь продолжил: - … Ох, сколько приключений, молодой странник, - он театрально осекся, выпрямился как струна и распахнув глаза воскликнул, - о, Амаринэдзю – Дипихот!
Рыцарь выудил из-за пазухи сверкающий свисток и с силой дунул. Джонни зажмурился, ожидая пронзительного визга, но, либо свисток не выполнял своих свисточных функций, либо был чем-то на подобии свистка для собак и вещал на ультразвуке. Надо признать, упорства Розенталю было не занимать, и хоть экзорцист и смекнул, что звал тот коня, на котором возлежало заклинание сна, решил не мешать. Было интересно, упадет ли рыцарь от усердия в обморок или же все-таки лопнут щеки. Ведьмочка Фанни, наконец, приготовила зелье, и вся черная от вспышек, но довольная собой, хлопотала с заклинаниями света. Зажгла последний, игриво помахала Джонни и смеясь вылетела на метле в открытое окно. Копейщик подал на стол сочного барашка, отсалютовал: «Спарта!» и отправился домой. Наверху закончился привычный стук и крыша, хоть и не была закрыта идеально, все же теперь от дождя спасти могла. Разошлись завсегдатаи, кого-то вывели, кто-то бежал в исподнем, сетуя на фортуну и грозя жуликам. Из задней комнаты вылез помятый и заспанный викинг – что надолго припал к бочонку с пивом, да там, около, и остался сидеть. Джонни, положив голову на руку, спал на столе, видя свой обычный сон про перст судьбы и машинально повторяя крещенские пассы другой рукой. Взошла Луна, и пухлые волки лениво выли, даже не поднимая головы. Розенталь все свистел, без особого энтузиазма, однако систематически.
Наконец, дверь стукнула в стену, и в таверну ввалился верный товарищ рыцаря. Дипихот подошел к столу и сунул морду в кружку с пивом. - Ах, вот и ты, мой верный друг, я знал, что ты не мог далеко уйти, признавайся, чертяка, вновь был у своей возлюбленной кобылки Элен или оседлывал новую, а? – Розенталь хлопал и почесывал коня. От голоса рыцаря проснулся Джонни и, как ему показалось, конь закатил глаза с еле сдерживаемой яростью, казалось еще секунда и он копытом расшибет голову наезднику. Хотя, закатившиеся глаза могли быть и остаточным явлением от заклинания сна. - Розе… - послышалось из-за барной стойки, за которой викинг обнимался с бочонком пива. После раздались шлепки, кашель и плевки. – Джонни, ты тут? - Да. - Падь сюды, я рожицу жены наблевал, кажись, - раскатистый хохот сотряс сосуды с сивухой и взболтал и без того ноющий мозг экзорциста. Все б ничего, но громоподобному смеху вторил писклявый прерывистый фальцет Розенталя, словно кто-то разучивал Вивальди на однострунной скрипке. - Розенталь! – Рэй вылез из-за стойки, - Выкладывай, зачем меня нашел? Рыцарь замолчал и задумчиво поглаживал сопящего Дипихота. Викинг был прост и прямолинеен, как удар по лбу и так же осекал. - Беда, - наконец выдавил Розенталь, - беда, друг. Вселеного масштаба беда… - Вселенского, - прошептал Джонни, что во время паузы успел оценить творчество хозяина таверны и налить кружку пива. Переглянувшись с Рэем, негласно порешили варево Фанни пока что не трогать. - … кручина галахтическая, Миру нашему приходит последняя минута, вот и решил я боевого това… - Стоп, - Джонни, что привык доверять появляющемуся во сне грязному персту судьбы, решил сразу уточнить – метафора ли это. - Это метафора? - Я не лгу! – Рыцарь даже покраснел, видимо не зная значения слова «метафора» - смотрите сами. Он полез за пазуху и выудил свиток. «Какой, прямо склад у него», - отметил Джонни и подошел к столу. Аккуратно развернул древнюю рукопись и пробежал глазами. Затем свернул, отдал и припал к кружке. - Правда чтоль? И када? – викинг сел рядышком и сосредоточенно посмотрел на рыцаря.
Тот вздохнул: - Сегодня. Ночью. Начнется прямо… - Святой рандом, - перебил его Джонни, - и угораздило же тебя таверну прям на координатах начала конца света построить. – Он стукнул кружкой по столу. И ведь не сбежишь – да и есть ли резон. Начнется хоть и там, где они сидят, да ведь закончится с другой стороны. И никому не избежать – Пифия слепа хоть была, да предсказания все правдиво диктовала. Даже незначительные, вроде в какой день и минуту прыщик у кого где выскочит. - Ты где ж его надыбал? – спросил Рэй. - Да он вроде как всегда у меня был, - Розенталь пожал плечами. Дипихот тем часом от хозяина отдалился и пытался сунуть голову в погасший камин. Джонни заметил это, но ничего не сказал, в такие минуты мысль о самоубийстве, не так уж странна. - А что будет-то хоть? - Прочитай, - ответил рыцарь, он либо от стресса забыл, либо никогда не знал, что викинги по природе своей неграмотны и только недавно перестали рубить головы тем, кто дьявольские закорюки в звуки превращать умеет. - Там не написано, - ответил Джонни.
В окно подул свежий ветерок, и, казалось, запахло весной и чем-то таким неуловимо прекрасным, отчего хочется жить. Жить, творить, ценить каждый вздох и отмеренную секунду, восхищаться любой мелочью, так, словно видишь ее впервые. Хочется видеть лишь доброе и хорошее, находить лишь положительные стороны во всем и всех. Возвеличивать малое, и преуменьшать гнилое, дабы расти духовно среди всего того, что сотворяешь сам и видишь, как так же одухотворенно смотрит на тебя тот, кто рядом.
Понять и, главное, принять то, что все переживания и беды впоследствии покажутся столь незначительными, что ты захочешь их обменять на нынешние. Как мелка и смешна сейчас, в преддверии неминуемой всеобщей гибели, угроза ее давнишняя. Джонни даже угрюмо улыбнулся. Дорого бы он дал, чтобы еще раз посидеть с Владом Цепешом.
Это - жизнь, она как дождь, как барабан, как сердце в груди, как биение вен в голове. Как любовь, немного грустная и трепетная, словно рождение бабочки, как ядовитая роза, подаренная близким, она нага для всех и выпотрошена для одного. Жизнь, как размалеванный аттракцион заманивающий, и грубо ставящий в угол, ждать законной очереди, дабы искупить рожденье. Это лезвие, которое распарывает, и жжет нутро плавленым свинцом. Отпусти свой страх.… Но, как истинный влюбленный, он вернется к тебе. Он возьмет тебя на руки и понесет, шатаясь, к уступам вперед…
- Да хватит ныть, - викинг саданул Джонни в плечо так, что тот слетел со скамьи, - и так херово. Розенталь протянул руку экзорцисту помогая встать, и, успокаивающе произнес: - Я тоже частенько сам с собой разговариваю. «Кто б сомневался», - подумал Джонни, и исподлобья посмотрел на Рэя, однако в душе был благодарен им обоим. Как минимум за то, что проведет последние секунды в доброй компании. Он проверил, цела ли последняя бутылка чудного вампирьего вина, что он отложил в походной сумке на черный день. Цела. Ну что ж, чернее дня и не придумаешь. Экзорцист только собирался выудить сосуд на свет, как по таверне раскатился громкий свист, сильный удар ветра снова сбил Джонни на пол и даже потушил несколько магических свечей. Экзорцист панически и более машинально, чем сознательно, проверил, цела ли бутылка вина.
Цела.
Встал.
Началось.
- Ну здравствуй, Джонни, - из дальнего угла таверны, как раз там, где погасли свечи раздался звериный рык, в котором звучали детские голоса и еле сдерживаемый крик вперемешку с ласковым шепотом. Голос ночного страха и райского умиротворения. Экзорцист вздрогнул и посмотрел на Рэя. Тот замер. Замерло и льющееся из кружки в глотку пиво. Розенталь разлеплял глаза после того как моргнул и кривился от кислоты напитка, Джонни не выдержал и хохотнул, настолько глупа была эта физиономия. - Разве ты не хочешь поприветствовать меня? – Вопросил голос тысячи мучеников и праведников. - Здравствуй, Бог, - ответил Джонни, попытался манерно пододвинуть свободную скамью, но та замерла, словно вкопанная. Пришлось ему коряво присесть на край. - О, ты смышленей, чем я тебя создавал, - в мириаде интонаций отдельно звучала насмешка. - Перст знакомый, - Джонни указал на единственную освещенную часть существа – ладонь, которую оно не преминуло спрятать. - Дерзишь, смертный. Ты знаешь, зачем я здесь? – голоса сплетались в водоворот умиления и ярости. - Видимо, Господь, ты решил принести конец нашему миру. Ходят слухи, что не первый раз, - за спиной Джонни силился откупорить бутыль, однако, как и все тут, пробка застыла во времени и не могла пошевелиться, не нарушив Божий закон. Очевидно, нарушать ей его очень не хотелось. - Конец. Так и есть. Мир ваш погряз во лжи и разврате, мести и войне, где глупые и ущербные волю свою ведут, - голос силы звучал среди стен таверны, каждым слогом грозя разрушить мироздание. - Господи, ты не гневайся… ничего, что я на ты? – Экзорцист выждал пару секунд и продолжил, - А что же, как же те, кто хорошие, ну, кто праведники и все такое? Зачем же их? Ведь, я уверен, в твоей воле взять, просто и всех, - он задумался, - неудачных, стереть, остальные пусть живут… - Ты мне, смертный, указы не ставь, - гром раскатился от черного угла и в нем слышны были голоса поющих ангелов. – Очищение – вот есть что Мира Конец и Завершенье. Только так я смогу унять детей своих. Или ты думаешь, знаков я мало делал? Или решение это спонтанно и не взвешенно? Гласом своим я Пифию наградил, зря думаешь? И? Готовился кто? Нет. Слепой случай привел сего немощного лжеца и затворца… - Ну, тебе ли не знать, что все не случайно, - буркнул Джонни. - Как ты смеешь?! – рев сотен зверей слился воедино и долго звенел в ушах. Ужасная боль пронзила грудь Джонни и он осознал, что руки больше ему не подчиняются. Упала как камень бутыль и осталась лежать, словно намагниченная. - ВЫ ГНОЙ И ЧЕРВОТОЧИНА НА ТЕЛЕ ПЛАНЕТЫ. – Звук голоса выл и мяукал, кукарекал и ворчал, звал и прогонял, свистел и шипел, все мыслимые оттенки слились в этих словах превращая каждое в рокот. – Цель моя – дать жизнь после вас, для чего я вынужден провести очищение. Джонни не видел ничего, кроме черного пятна и перестал ощущать все, кроме ужасной боли, сковавшей тело. - Думаешь, после нас будут лучше? В тебе проблемка, не в нас. Ты нас такими создал, - после этих слов, экзорцист хотел гордо встать, прибавив словам вес, но только он поднялся – отнялись ноги и он упал на колени, лбом уткнулся в пол. - Аз есмь единое, аз есмь все созданное и готовое родиться! Джонни пытался встать, но тщетно, он с трудом шевелился, а невесть откуда взявшаяся кровь застлала глаза. Он с трудом дышал, однако не думал сдаваться. - Ты – Бог. Посмотри на меня. Я смертен и слаб, - Джонни старался выверить каждое слово, сил было все меньше, и голос звучал все тише, - ты мучаешь и пытаешь меня лишь за дерзость, да и пусть я заслужил это, я заслужил большие муки за все то, что совершил в жизни, но ответь мне, ответь! теперь.. Джонни почувствовал, как из носа хлещет кровь и откашлялся. Боль была нестерпима, он ощущал, как трещат кости, понял, что оглох, язык не слушался. Последние слова он сказал одними лишь губами: - ..чем ты лучше меня? ___________________ - Эй, дружище, что с тобой? – экзорцист с трудом разлепил глаза, он лежит на спине, боль ушла; над ним склонились испуганные лица и одна грустная лошадиная морда.
В таверне у Рэя, как всегда было уютно и комфортно. Тихо постукивал артиллерист Гриша, который после недолгих уговоров и парочки тумаков, вызвался добровольцем на починку крыши. Копейщик, по кличке Спарта, данной ему за стремление стать великим воином и на этой почве не признававшем никаких более слов, на вертеле готовил барашка. Ведьмочка Фанни колдовала над чаном, пытаясь придать зелью жизни охмеляющие свойства. Несколько постоянных клиентов у дальнего столика продували жалованье в покер, другие завсегдатаи отмечали чье-то день рождения, варьируя крайности – то обнимаясь, то щелкая друг дружку в челюсть. У окна сидели экзорцист Джонни и сам содержатель таверны, викинг в отставке – Рэй. Гуляли они уже вторые сутки – да и не положено деньги за удачно выполненный контракт раньше пропивать.
- … в общем, выхожу я от Влада, еле ноги держат, по дороге сюда одну бутылку разбил, другую выпил, остальные не знаю, может, увел кто, пока спал… - Джонни скорбно покачал головой. - Да ну и черт с ним, с пойлом демонским, - Рэй залпом выдул кружку пива и сосредоточенно уставился за спину собеседника, пытаясь заставить затуманенный взор сфокусироваться. - Еж, чтоб меня в монахи обрили, Розенталь?
Джонни обернулся и узрел на пороге фигуру. Фигура, надо сказать, имела место там быть, а не, как уж было он подумал, у викинга снова помутнение. Следует заметить, что случались они довольно часто, скажем так, от истории про жену – на третьем месте. За вторым - закрепилась скорбь по бороде. На пороге, между спящих пузатых волков, стоял человек в сияющих доспехах, держался он с бравой выправкой и смотрел на окружающих добродушно, однако сверху вниз, словно длинным острым носом грозил небесам. Словом, про таких пишут и передают из уст в уста – "без сомнений и упрека".
- Хозяин, - неожиданно взвизгнул рыцарь, так что латы зазвенели, - где добрый путник может припарковать верного спутника и отраду очей его, боевого товарища и… - он обвел затихшую таверну взором и словно споткнувшись остановил взгляд на безбородом викинге. Глаза рыцаря засверкали, а рот растянулся в щербатой улыбке. - Харольд, дружище, - воскликнул он, - что с твоей бо… Предвидя беду, которую бывалый обходил бы стороной, Джонни бросился навстречу рыцарю: - …Большой таверной, раньше была, теперь поменьше, - он схватил опешившего Розенталя за руку и прошипел, – ни слова про бороду. Рыцарь осоловело кивнул и влекомый Джонни сел за их столик. Вмиг жизнь таверны возобновилась, с крыши послышалась сдавленная ругань, что-то полыхнуло над чаном с варевом, оставив молодую ведьму почесывать затылок, подгорал барашек – места лучше и опасней - в мире не сыскать.
- Вы тут, я сейчас, - Джонни выскочил во двор, должно сказать не зря – тощий конь, на трясущихся ногах, уставившись в закат, брел по мостовой в сторону леса. Экзорцист свистнул, ноль внимания, скорее всего старый мерин глух как оглобля. Он быстро догнал «верного боевого товарища» рыцаря, взял под уздцы и бесцеремонно развернул. Конь не противился, в его глазах застыла тоска и, как показалось, мысль о самоубийстве. Оставив его в стойле и наложив на всякий случай заклятье сна, Джонни вернулся в таверну и поспел как раз на тост. - За моего друга и верного соратника, с которым мы прошли полмира, видели пылающие воды, и пили жидкий огонь, и самые прекрасные распрекрасницы дарили нам свою любовь и ложе, и барды слагали легенды, что знает и чтит вся … - Хорош! – наконец отрезал Рэй и ударил пустой кружкой о стол. Розенталь мгновенно окунул нос в кружку и стал жадно прихлебывать. Джонни пригубил пиво пряча улыбку – в том, что эта парочка знакома нет сомнения, как и в том, что рыцарь, скажем так, слегка приукрашивал похождения. - Я ща, - викинг встал и тяжкой походкой направился в заднюю комнату, по опыту Джонни знал, либо сейчас их ждет богатое застолье, либо оглушающий храп. Розенталь оторвался от напитка и сказал: - Разрешите представиться, странствующий рыцарь, поборник добра и света в сией мрачной юдоли мрака и террора, - и слегка тише, лукаво подмигнув – немного плотничаю… Пока Джонни думал, метафора это или хобби, Розенталь продолжил: - … Ох, сколько приключений, молодой странник, - он театрально осекся, выпрямился как струна и распахнув глаза воскликнул, - о, Амаринэдзю – Дипихот!
Рыцарь выудил из-за пазухи сверкающий свисток и с силой дунул. Джонни зажмурился, ожидая пронзительного визга, но, либо свисток не выполнял своих свисточных функций, либо был чем-то на подобии свистка для собак и вещал на ультразвуке. Надо признать, упорства Розенталю было не занимать, и хоть экзорцист и смекнул, что звал тот коня, на котором возлежало заклинание сна, решил не мешать. Было интересно, упадет ли рыцарь от усердия в обморок или же все-таки лопнут щеки. Ведьмочка Фанни, наконец, приготовила зелье, и вся черная от вспышек, но довольная собой, хлопотала с заклинаниями света. Зажгла последний, игриво помахала Джонни и смеясь вылетела на метле в открытое окно. Копейщик подал на стол сочного барашка, отсалютовал: «Спарта!» и отправился домой. Наверху закончился привычный стук и крыша, хоть и не была закрыта идеально, все же теперь от дождя спасти могла. Разошлись завсегдатаи, кого-то вывели, кто-то бежал в исподнем, сетуя на фортуну и грозя жуликам. Из задней комнаты вылез помятый и заспанный викинг – что надолго припал к бочонку с пивом, да там, около, и остался сидеть. Джонни, положив голову на руку, спал на столе, видя свой обычный сон про перст судьбы и машинально повторяя крещенские пассы другой рукой. Взошла Луна, и пухлые волки лениво выли, даже не поднимая головы. Розенталь все свистел, без особого энтузиазма, однако систематически.
Наконец, дверь стукнула в стену, и в таверну ввалился верный товарищ рыцаря. Дипихот подошел к столу и сунул морду в кружку с пивом. - Ах, вот и ты, мой верный друг, я знал, что ты не мог далеко уйти, признавайся, чертяка, вновь был у своей возлюбленной кобылки Элен или оседлывал новую, а? – Розенталь хлопал и почесывал коня. От голоса рыцаря проснулся Джонни и, как ему показалось, конь закатил глаза с еле сдерживаемой яростью, казалось еще секунда и он копытом расшибет голову наезднику. Хотя, закатившиеся глаза могли быть и остаточным явлением от заклинания сна. - Розе… - послышалось из-за барной стойки, за которой викинг обнимался с бочонком пива. После раздались шлепки, кашель и плевки. – Джонни, ты тут? - Да. - Падь сюды, я рожицу жены наблевал, кажись, - раскатистый хохот сотряс сосуды с сивухой и взболтал и без того ноющий мозг экзорциста. Все б ничего, но громоподобному смеху вторил писклявый прерывистый фальцет Розенталя, словно кто-то разучивал Вивальди на однострунной скрипке. - Розенталь! – Рэй вылез из-за стойки, - Выкладывай, зачем меня нашел? Рыцарь замолчал и задумчиво поглаживал сопящего Дипихота. Викинг был прост и прямолинеен, как удар по лбу и так же осекал. - Беда, - наконец выдавил Розенталь, - беда, друг. Вселеного масштаба беда… - Вселенского, - прошептал Джонни, что во время паузы успел оценить творчество хозяина таверны и налить кружку пива. Переглянувшись с Рэем, негласно порешили варево Фанни пока что не трогать. - … кручина галахтическая, Миру нашему приходит последняя минута, вот и решил я боевого това… - Стоп, - Джонни, что привык доверять появляющемуся во сне грязному персту судьбы, решил сразу уточнить – метафора ли это. - Это метафора? - Я не лгу! – Рыцарь даже покраснел, видимо не зная значения слова «метафора» - смотрите сами. Он полез за пазуху и выудил свиток. «Какой, прямо склад у него», - отметил Джонни и подошел к столу. Аккуратно развернул древнюю рукопись и пробежал глазами. Затем свернул, отдал и припал к кружке. - Правда чтоль? И када? – викинг сел рядышком и сосредоточенно посмотрел на рыцаря.
Тот вздохнул: - Сегодня. Ночью. Начнется прямо… - Святой рандом, - перебил его Джонни, - и угораздило же тебя таверну прям на координатах начала конца света построить. – Он стукнул кружкой по столу. И ведь не сбежишь – да и есть ли резон. Начнется хоть и там, где они сидят, да ведь закончится с другой стороны. И никому не избежать – Пифия слепа хоть была, да предсказания все правдиво диктовала. Даже незначительные, вроде в какой день и минуту прыщик у кого где выскочит. - Ты где ж его надыбал? – спросил Рэй. - Да он вроде как всегда у меня был, - Розенталь пожал плечами. Дипихот тем часом от хозяина отдалился и пытался сунуть голову в погасший камин. Джонни заметил это, но ничего не сказал, в такие минуты мысль о самоубийстве, не так уж странна. - А что будет-то хоть? - Прочитай, - ответил рыцарь, он либо от стресса забыл, либо никогда не знал, что викинги по природе своей неграмотны и только недавно перестали рубить головы тем, кто дьявольские закорюки в звуки превращать умеет. - Там не написано, - ответил Джонни.
В окно подул свежий ветерок, и, казалось, запахло весной и чем-то таким неуловимо прекрасным, отчего хочется жить. Жить, творить, ценить каждый вздох и отмеренную секунду, восхищаться любой мелочью, так, словно видишь ее впервые. Хочется видеть лишь доброе и хорошее, находить лишь положительные стороны во всем и всех. Возвеличивать малое, и преуменьшать гнилое, дабы расти духовно среди всего того, что сотворяешь сам и видишь, как так же одухотворенно смотрит на тебя тот, кто рядом.
Понять и, главное, принять то, что все переживания и беды впоследствии покажутся столь незначительными, что ты захочешь их обменять на нынешние. Как мелка и смешна сейчас, в преддверии неминуемой всеобщей гибели, угроза ее давнишняя. Джонни даже угрюмо улыбнулся. Дорого бы он дал, чтобы еще раз посидеть с Владом Цепешом.
Это - жизнь, она как дождь, как барабан, как сердце в груди, как биение вен в голове. Как любовь, немного грустная и трепетная, словно рождение бабочки, как ядовитая роза, подаренная близким, она нага для всех и выпотрошена для одного. Жизнь, как размалеванный аттракцион заманивающий, и грубо ставящий в угол, ждать законной очереди, дабы искупить рожденье. Это лезвие, которое распарывает, и жжет нутро плавленым свинцом. Отпусти свой страх.… Но, как истинный влюбленный, он вернется к тебе. Он возьмет тебя на руки и понесет, шатаясь, к уступам вперед…
- Да хватит ныть, - викинг саданул Джонни в плечо так, что тот слетел со скамьи, - и так херово. Розенталь протянул руку экзорцисту помогая встать, и, успокаивающе произнес: - Я тоже частенько сам с собой разговариваю. «Кто б сомневался», - подумал Джонни, и исподлобья посмотрел на Рэя, однако в душе был благодарен им обоим. Как минимум за то, что проведет последние секунды в доброй компании. Он проверил, цела ли последняя бутылка чудного вампирьего вина, что он отложил в походной сумке на черный день. Цела. Ну что ж, чернее дня и не придумаешь. Экзорцист только собирался выудить сосуд на свет, как по таверне раскатился громкий свист, сильный удар ветра снова сбил Джонни на пол и даже потушил несколько магических свечей. Экзорцист панически и более машинально, чем сознательно, проверил, цела ли бутылка вина.
Цела.
Встал.
Началось.
- Ну здравствуй, Джонни, - из дальнего угла таверны, как раз там, где погасли свечи раздался звериный рык, в котором звучали детские голоса и еле сдерживаемый крик вперемешку с ласковым шепотом. Голос ночного страха и райского умиротворения. Экзорцист вздрогнул и посмотрел на Рэя. Тот замер. Замерло и льющееся из кружки в глотку пиво. Розенталь разлеплял глаза после того как моргнул и кривился от кислоты напитка, Джонни не выдержал и хохотнул, настолько глупа была эта физиономия. - Разве ты не хочешь поприветствовать меня? – Вопросил голос тысячи мучеников и праведников. - Здравствуй, Бог, - ответил Джонни, попытался манерно пододвинуть свободную скамью, но та замерла, словно вкопанная. Пришлось ему коряво присесть на край. - О, ты смышленей, чем я тебя создавал, - в мириаде интонаций отдельно звучала насмешка. - Перст знакомый, - Джонни указал на единственную освещенную часть существа – ладонь, которую оно не преминуло спрятать. - Дерзишь, смертный. Ты знаешь, зачем я здесь? – голоса сплетались в водоворот умиления и ярости. - Видимо, Господь, ты решил принести конец нашему миру. Ходят слухи, что не первый раз, - за спиной Джонни силился откупорить бутыль, однако, как и все тут, пробка застыла во времени и не могла пошевелиться, не нарушив Божий закон. Очевидно, нарушать ей его очень не хотелось. - Конец. Так и есть. Мир ваш погряз во лжи и разврате, мести и войне, где глупые и ущербные волю свою ведут, - голос силы звучал среди стен таверны, каждым слогом грозя разрушить мироздание. - Господи, ты не гневайся… ничего, что я на ты? – Экзорцист выждал пару секунд и продолжил, - А что же, как же те, кто хорошие, ну, кто праведники и все такое? Зачем же их? Ведь, я уверен, в твоей воле взять, просто и всех, - он задумался, - неудачных, стереть, остальные пусть живут… - Ты мне, смертный, указы не ставь, - гром раскатился от черного угла и в нем слышны были голоса поющих ангелов. – Очищение – вот есть что Мира Конец и Завершенье. Только так я смогу унять детей своих. Или ты думаешь, знаков я мало делал? Или решение это спонтанно и не взвешенно? Гласом своим я Пифию наградил, зря думаешь? И? Готовился кто? Нет. Слепой случай привел сего немощного лжеца и затворца… - Ну, тебе ли не знать, что все не случайно, - буркнул Джонни. - Как ты смеешь?! – рев сотен зверей слился воедино и долго звенел в ушах. Ужасная боль пронзила грудь Джонни и он осознал, что руки больше ему не подчиняются. Упала как камень бутыль и осталась лежать, словно намагниченная. - ВЫ ГНОЙ И ЧЕРВОТОЧИНА НА ТЕЛЕ ПЛАНЕТЫ. – Звук голоса выл и мяукал, кукарекал и ворчал, звал и прогонял, свистел и шипел, все мыслимые оттенки слились в этих словах превращая каждое в рокот. – Цель моя – дать жизнь после вас, для чего я вынужден провести очищение. Джонни не видел ничего, кроме черного пятна и перестал ощущать все, кроме ужасной боли, сковавшей тело. - Думаешь, после нас будут лучше? В тебе проблемка, не в нас. Ты нас такими создал, - после этих слов, экзорцист хотел гордо встать, прибавив словам вес, но только он поднялся – отнялись ноги и он упал на колени, лбом уткнулся в пол. - Аз есмь единое, аз есмь все созданное и готовое родиться! Джонни пытался встать, но тщетно, он с трудом шевелился, а невесть откуда взявшаяся кровь застлала глаза. Он с трудом дышал, однако не думал сдаваться. - Ты – Бог. Посмотри на меня. Я смертен и слаб, - Джонни старался выверить каждое слово, сил было все меньше, и голос звучал все тише, - ты мучаешь и пытаешь меня лишь за дерзость, да и пусть я заслужил это, я заслужил большие муки за все то, что совершил в жизни, но ответь мне, ответь! теперь.. Джонни почувствовал, как из носа хлещет кровь и откашлялся. Боль была нестерпима, он ощущал, как трещат кости, понял, что оглох, язык не слушался. Последние слова он сказал одними лишь губами: - ..чем ты лучше меня? ___________________ - Эй, дружище, что с тобой? – экзорцист с трудом разлепил глаза, он лежит на спине, боль ушла; над ним склонились испуганные лица и одна грустная лошадиная морда.
Всего комментариев: 1
Информация
Для того, чтобы оставлять комментарии к данной публикации необходимо зарегистрироваться .
Мы Вконтакте
