Baby, it's jazz

Приятный полумрак. Красный свет от торшера, стоящего в самом центре столика, отбрасывал кровавые отблески на стену. Из-за него же вино в моем бокале казалось еще более насыщенного оттенка, тягучего. Словно кровь.
Я закурила, самыми кончиками пальцев придерживая мундштук - ненавижу, когда пальцы пахнут никотином. Первая затяжка, выпускаю дым из слегка приоткрытых губ, оглядываясь вокруг. Контингент такой же, как и в других джаз клубах, столь популярных в Питере. В этом сезоне. В следующем же про них снова забудут, уносясь своеобразным вихрем из бриллиантов, с легким и таким надоедливым запахом свежих денег, словно только что отштампованных.
Фыркнула, не сдержавшись. Сбила отгоревший кончик в пепельницу, про себя посмеиваясь тем взглядам, которыми меня, а я была в том уверена, смерили сидящие вокруг мужчины. Да и женщины тоже. А что? Я была в своем любимом костюме: черная юбка карандаш, строгие красные туфли на шпильке и белая блуза, по привычке расстегнутая ровно настолько, что бы слегка были заметны кружева лифчика. На голове, как всегда, любимая шляпа "хомбург". Тоже черная, с чуть более светлой лентой по краю. Думаю, они предполагали, что я тоже буду выступать в этом клубе. Все-таки костюмчик вполне "джазовый", если можно так сказать.
Докуриваю сигарету. Потом долго отряхиваю, заодно специальной тряпочкой чищу мундштук и убираю его в футляр, а затем уже в недра сумки.
Глаза, привыкшие к приятному полумраку, сразу заметили, раньше разума, что небольшие прожектора в углах зала начали медленно загораться. Разговоры стихли, все устремили свои взгляды на сцену. Как и я.
На сцену взошли четверо мужчин и каждый встал у своего инструмента: в черном строгом костюме с бабочкой около контрабаса встал тучный мужчина с легкой сединой на висках и приятным теплым взглядом. Около электронной гитары встал молодой парень, одетый совсем не так официально как контрабасист. Джинсы, рубашка цвета металлик и черные непослушные кудри, из-за которых он казался явно намного младше своего реального возраста. Барабанщиком оказался невзрачный парень, одетый примерно так же, как и гитарист. Только если на гитаристе эта легкая небрежность смотрелась сексуально, то барабанщик выглядел даже несколько убого. Последним вышел саксофонист. Я сразу обратила на него внимание. Высокий, широкоплечий. Саксофон в его руках выглядел игрушкой. Невесомой, маленькой, невзрачной. Непроизвольно я села в кресле прямее и глотнула вина, даже не почувствовав вкуса.
- Спасибо, что пришли сюда сегодня, - приятный баритон саксофониста завораживал, - Я хотел бы вам представить тех, кто будет ублажать ваш слух! Гитарист - Евгений Баращенко, контрабасист - Игорь Лювкин, на барабанах - Иван Рыхин (я про себя ухмыльнулась, услышав имя ударника), а я - Константин Михайлов! - потом раздались редкие аплодисменты, которые, впрочем, музыкантов вполне устроили.
Они сели на свои места, пару секунд проверяли настройку инструментов, а потом, по знаку саксофониста, приготовилась играть.
Я узнала "Blues in B flat" просто с первого звука, легкого ветерка, немного неуверенного, что раздался в зале. Легкая приятная мелодия была идеальной для того, что бы открыть подобный вечер. Правда, я никогда не думала, что она может так звучать без фортепиано. Но, оказалось, что это возможно. Идеальная синхронизация, музыканты словно понимали друг-друга с полу слова, хотя, им и этого не требовалось. Они просто играли, наслаждаясь тем, что они делали. Они улыбались, и я просто чувствовала ту страсть, ту любовь, что они испытывают к джазу. А ведь это была всего лишь первая композиция...
Знаете, это потрясающее чувство. По настоящему. Когда ты чувствуешь, как бешено стучит твое сердце, как легко вибрирует сумка, что ты сжала в руках, резонируя с окружающим тебя звуком. Как на глаза непроизвольно наворачиваются слезы, а ты просто не можешь их утереть: руки, словно не твои, только сильнее сжимают сумку; ты все не сводишь глаз со сцены, всем существом погрузившись в музыку.
За этой мелодией пошла вторая, потом третья. Зажигательные, яростные, они словно подхватывали меня и уносили далеко-далеко. Я впервые была настолько увлечена музыкой, джазом, что не следила за временем.
Словно золотой блеск саксофона, на котором играли огни "софитов", был медальоном гипнотизера. Он так и приманивал взгляд, из-за чего я никак не могла перестать следить за пальцами саксофониста, так легко перебирающими клавиши клапанов. Но и другие музыкальные инструменты манили мой взгляд: Контрабас, с чуть пообтертыми краями, но все еще прекрасный и такой... Мужественный. Гитара, которая слегка фонила из-за не очень хорошего бустера. Но все эти изъяны... Это терялось. Было незаметным. По сравнению с тем особенным, тайным, к чему нас, посетителей этого бара, решили приобщить этой ночью.
Первый антракт. Музыканты поклонились и ушли со сцены. Освещение вернулось к норме, а я наконец-то смогла вздохнуть. Это было чем-то потрясающим. По настоящему. Захватывающим. Настолько, что казалось, что я перестала существовать, умерла и возродилась, как птица феникс.
Восхищенная и не желающая ждать конца концерта, решила пробраться к музыкантам уже сейчас. Встала с места и уверенными шагами направилась вон из зала - к бару, где обычно проводили промежутки между выступлениями все известные мне артисты и музыканты. Но, к моему удивлению, их там не оказалось. Заказав себе там еще бокал вина и попросив его отнести к моему столику, решила вернуться обратно в зал. Все-таки, я не настолько стремилась с ними познакомиться, что бы как дуре бегать по этажам в поиске музыкантов. У меня еще будет время.
И вот, я снова сижу за своим столиком. Снова докуриваю одну сигарету, хотя могла бы обойтись и без никотина. И снова гаснет свет, и снова поднимаются музыканты, и снова саксофонист их представляет, словно мы могли забыть о них за короткие десять минут антракта.
На этот раз начали с "Kozo's waltz". Мне сразу захотелось подскочить и станцевать, отдаваясь во власть мелодии. Пусть она и не казалась слишком зажигательной, не столь чувственной, но мне, наслаждающейся музыкой по настоящему, было все равно.
Но особенность этой мелодии в соло партии барабанщика. И, если честно, мне казалось, что он ее провалит. Но...
Это было волшебно. Мне показалось, что он сыграл соло часть даже лучше, чем ее когда-то играл знаменитый Арт Блейки. Я слышала тот же дикий ритм, тот же зов, ту же воинственную грацию, которая была присуща именно этой мелодии. Я слушала, боясь упустить хотя бы один звук, одну ноту. И, знаете, когда этот парень играл, фактически один, полностью поглощенный тем, что он делает... Я не могла отвести от него взгляда. Это была не холодная уверенность саксофониста, что поначалу мне так приглянулась. Не было той... Набитости, привычности. Он играл словно в первый раз, передавая каждый удар палочек по ткани как-то по новому. Палочки казались невесомыми, когда он так ловко перебирал их пальцами, перебрасывал, поднимал и опускал, со ударяя с барабанами. Он двигался, он летел, он звенел, словно струна. Без него, я уверена, звук был бы совсем другим. Это было как в сказке, и мне показалось, что я не смогу уже выпутаться из этой сети, в которую угодила. Было невозможно отвести взгляд, но, одновременно, ужасно хотелось закрыть глаза. И просто слушать, слушать, слушать...
Когда концерт закончился, я сразу подхватила сумку и рванула вон, желая поймать, узнать, поговорить с тем молодым человеком, что так сильно задел "струны моей души". Но как не искала, так и не смогла найти. Он, да и все музыканты, словно растворились в воздухе.
Не знаю, знак то был, или что, но я до сих пор захожу в тот клуб и жду, когда они снова выступят на этой сцене. Когда я снова смогу испытать то же чувство. Ту же страсть.