All you need is...

Salome
https://ficbook.net/readfic/6577109
 

Целителю и раньше доводилось отлучаться надолго. Но потом он всегда возвращался, выметал с пола пыль и труху, обновлял запасы припарок и зелий и зажигал зеленый фонарь. Обитатели Клоаки верили: если потребность твоя велика, если тебе без него никак не обойтись, фонарь будет гореть.

Пустые суеверия и мракобесие, конечно, досужие выдумки глупцов и невежд. Вряд ли те, кто передавал это поверье из уст в уста, способны были провести параллель между целителем из Клоаки и ненавистным всему цивилизованному Тедасу отступником-террористом. Да большая часть их, собственно, и не должна была застать Андерса в Киркволле. Ферелденские беженцы от Мора сменялись жертвами нападения кунари, жертвы кунари – пострадавшими от маго-храмовничьей войны, те плавно перетекали в спасающихся от демонов и дырки в небе. Киркволл никогда не испытывал нехватки в обездоленных.

Именно поэтому Варрик не делал ничего, чтобы пресечь или опровергнуть слухи. Тем, кто оказался на самом дне жизни, и в прямом, и в переносном смысле, надо же хоть во что-то верить, а длинные руки Инквизиции до Вольной марки дотянулись лишь поверхностным касанием – и Варрика это, в общем, устраивало. Он будет делать свое дело, и, может быть, если слухи сойдут на нет, он поймет, что в городе стало чуть меньше беспросветного отчаяния.

Пока что они всплывали с пугающей регулярностью. Загибающаяся от чахотки маленькая бродяжка забралась в лечебницу, чтобы скоротать ночь в относительном тепле и сухости, и вышла наутро отогретая, сытая и здоровая. Обезумевший от отчаяния муж женщины, умирающей в родах, бросился искать зеленый фонарь, когда повитуха объявила дело безнадежным и сбежала – мать и младенец (чудовищно крикливый) спасены и чувствуют себя хорошо. Подгулявший мастеровой припозднился в лабиринтах Нижнего города и нарвался на бандитский нож – вовремя он вспомнил про лечебницу в Клоаке, а то бы его уже отпевали.

Варрик, на правах главы города посетивший выздоравливающего, озадаченно смотрел на шов на животе: две параллельных пунктирных линии по сторонам сомкнутого края раны, а в углах разреза по два стежка крестиком. У него самого было несколько таких шрамов. Не всякий лекарь возьмется за подобную рану с надеждой сохранить жизнь, и только один целитель на его памяти делал именно такие швы, вроде личной подписи.

Но Варрик своими глазами видел, как после удара кинжала тело Андерса кулем падает на мостовую, а Хоук равнодушно отворачивается и командует: “Вперед, в Казематы”. По правде говоря, Варрик тогда не почувствовал жалости, только облегчение, настолько Андерс к тому времени всех раздражал. Они, конечно, пожалели о нем очень скоро, все-таки в бою он был огромной помощью, и если бы Варрик был в курсе, какая большая редкость духовные целители, то, наверное, уговорил бы Хоук его пощадить. Если бы он предвидел, как погано станет на душе после… ну да что теперь.

“Но он ведь сам этого просил”, – тоскливо говорила Хоук потом, как будто снова и снова надеялась убедиться в правильности давнего решения. “Мне казалось, что я поступаю милосердно”. Она сама была словно ранена, и Варрик несколько лет наблюдал, как из нее по капле вытекает жизнь, но поделать ничего не мог.

Так или иначе, тогда у него не было сомнений, что Андерс убит. Но, может быть, его дух? демон? неважно – снова воскресил его. Такое уже случалось, а на месте ли покойник, в последующем хаосе никто проверять не стал. Вот только сомнительно было, что Андерс вместо того, чтобы снова привлекать к себе внимание, мутить народ, бросаться в бой за все хорошее против всего плохого, но случайно сделать все наоборот, – просто тихо вернется в клинику, чтобы лечить жителей Киркволла. С другой стороны, возможно, так повел бы себя тот Андерс, которого их компания знала и любила, до того, как демон Возмездия окончательно выжег из него все достойное сочувствия. Надо будет разобраться с этим как-нибудь на досуге.

Но досуг Варрику представился не скоро. Очередная серия преступлений – и неясно было даже, какова причина: демон, маньяк-одиночка, кровавый культ? – надолго поставила в тупик Авелин и ее людей и лишила Варрика сна и покоя. Он уже думал прибегнуть к внешней помощи, когда одним прекрасным утром к воротам дворца был подкинут мешок от анонимного доброжелателя. Чудовищное содержимое мешка безоговорочно доказывало две вещи: что убийца найден и что больше он горожан не потревожит. Наместник Киркволла был в смешанных чувствах: с одной стороны, хорошо, что нашелся тот, кто сумел справиться с этим… этой тварью, а с другой – это значило, что тот, кто на такое способен в одиночку или с небольшой компанией – всем серьезным боевым отрядам велся строгий учет с тех пор, как началась эта история с убийствами – разгуливает по городу неопознанным. Кто знает, что следующее придет ему в голову?

Следующими оказались письма принцу Старкхевена, написанные новым киркволльским магистратом, содержащие стратегическую информацию про ключи от города. Их Варрик нашел у себя на рабочем столе, перевязанные бечевкой с вплетенной в нее красной нитью. Несмотря на возросшее беспокойство, приходилось признать, что в каком-то смысле неизвестный настроен дружелюбно. Кто-то разгромил пристанище буйных тал-вашотов на Рваном берегу. Количество бандитских шаек в городе, на борьбу с которыми Наместнику не хватало никаких ресурсов, резко пошло на спад. Поговаривали, что это вернулась Защитница Киркволла и даст теперь им всем прикурить.

Проходя по Верхнему городу мимо особняка Амеллов, Варрик каждый раз мечтал, чтобы это оказалось правдой, что Хоук каким-то образом выбралась из Тени и вернулась домой. Но он помнил тоску и решимость в ее глазах, помнил, что Верховная Жрица не выжила, и понимал, что вряд ли человек из реального мира мог продержаться в Тени так долго. Хоук попросту приказала им идти и спасать себя, и они послушались. А сама осталась погибать, потому что уже не находила причин жить, и в каком-то смысле это было милосердно.

Особняк во второй раз достался по наследству Гамлену, который, конечно, не в состоянии был его содержать. Но на этот раз он не повторил прежней ошибки и сдал дом в аренду городу: ему – постоянный доход, Киркволлу – место, где не стыдно поселить высоких гостей, бывшая резиденция самой Защитницы. В последнее время сюда любит наезжать Инквизитор. Так что свет, мелькнувший в окне, – это, по всей видимости, кто-то из слуг с регулярной уборкой или обходом комнат, и пусть сердце не заходится отчаянной надеждой.

Варрик был одет в старый кафтан, за спиной – Бьянка, из обычных сопровождающих – никого, а то как бы не спугнуть добычу. Во всем должен быть порядок: сначала разъясним целителя из Клоаки, а претендентом на место Защитника займемся потом.

Шаги гулко разносились под мрачными сводами – гляди-ка, а программа ночлежек-то работает, народу почти никого. Еще бы теперь что-нибудь сделать с запахом, а то Варрик и забыл, как тут мерзко воняет.

Вот и знакомый поворот – ну что ж, хотя бы очередь из страждущих не дожидается, видно, денек у целителя выдался не слишком занятой.

Фонарь горел, и Варрик почувствовал, что у него замирает сердце, когда осторожно подкрался к дверям.

Дверь была чуть приоткрыта, ровный, теплый свет струился из-за нее. Они сидели за столом друг напротив друга, так что Варрику были хорошо видны профили обоих – до боли знакомые, такие же, как в старые времена. Он растирал в ступке травы, она чистила ногти ножом, но больше поглядывала на него. Вот она протянула руку, чтобы поправить ему выбившуюся прядь, заправила ее за ухо, нежно провела пальцами по щеке. Он поднял на нее глаза и улыбнулся с тихой, светлой радостью, и она склонила голову к плечу, так что черная челка съехала на глаз, и улыбнулась в ответ. Никаких обид, никаких недомолвок не осталось между ними, только любовь и прощение. 

Они ничего не говорили друг другу. Да и вряд ли они вообще умели разговаривать. Два духа из тени, воплотившиеся в образы двух дорогих Варрику людей, ответившие на зов множества голосов – теперь-то он в таком разбирался. Они заняли место тех, кого уже нет, и были притянуты друг к другу силой их любви, которая одна сохранилась, когда больше от них не осталось ничего.

Ну или так Варрик напишет однажды, подумал он, отвернувшись, уходя, смахивая непрошеную слезу. Кто их на самом деле знает, этих духов.

Но если потребность твоя велика, фонарь будет гореть.