Летом 43-го.

9 мая уже прошло, однако мне пришлось встретить его в разъездах. Тем не менее, пусть и с небольшим опозданием, хотел бы рассказать историю, приуроченную к этой знаменательной дате. Это небольшой рассказ из фронтовой жизни одного из моих прадедов по отцовской линии по имени Николай. $CUT$

До войны дед Николай был охотником, а также содержал небольшую пасеку. С приближением войны пасеку у него, конечно же, отобрали и национализировали, а вскоре и сам дед ушел на фронт, в обычную пехотную дивизию. Надо сказать, что первый год войны был самым страшным и тяжелым для всей Красной Армии: из-за неопытности командного состава окружения следовали за окружениями, целые дивизии то и дело попадали в самое пекло смертоносного огня, солдаты в среднем жили очень недолго. Из тех, кто ушел на фронт в самом начале, этот страшный год пережили немногие, однако деду Николаю повезло. Получив несколько не самых тяжелых осколочных ранений (хотя это как сказать, осколки вырывали плоть целыми кусками, но организм, тем не менее, изыскивал ресурсы для регенерации и заживления), он все же пережил 41-й и остался в строю.

Последующие кампании уже не производили столь тяжелого и угнетающего впечатления – катастрофическое развитие событий было приостановлено, боевой дух солдат возрос. Затем было лето 43-го, основными событиями которого были сражения на Курской Дуге. Почти два месяца проходили бои, разделенные на три фазы. Но, конечно же, не все это время происходили атаки, перестрелки и контрнаступления, случались и редкие минуты отдыха. Однажды такие минуты выдались и на долю батальона, в котором служил дед Николай.

И хотя на привале грех было кому-нибудь не сыграть на походной гармошке, бойцы давно уже отучились полностью терять бдительность. Когда через звуки гармони стал пробиваться некий отдаленный гул, все насторожились, когда же в небе отчетливо проступили очертания самолета, солдаты принялись спешно занимать места в окопе неподалеку. Самолет быстро приближался, уже было видно, что это не Юнкерс, а всего лишь истребитель МЕ-109, выполнявший, судя по всему, разведывательный полет с целью наводки артиллерии. Возвращаясь с задания немецкий летчик, видимо, решил слегка погеройствовать и напоследок зайти немного пострелять русских. Следует отметить, что хоть угроза от истребителя для пехоты не столь велика, как от сброшенных бомб бомбардировщика, однако очереди авиационных пулеметов мало не покажется никому, если даже пехотный пулемет способен разорвать человеческое тело буквально на куски.

Самолет зашел на цель и открыл огонь, но к счастью большинство бойцов успело залечь в окоп. И как только «Мессер» прошел над головами солдат, дед Николай и один грузин по фамилии, кажется, Натенадзе вскинули свои трехлинейки Мосина и стали стрелять в самолет. Вероятно, одна из пуль угодила в топливный бак «Мессера», потому что за самолетом вдруг потянулся шлейф черного дыма, он начал терять высоту и вскоре исчез за макушками деревьев, где, по всей видимости, и разбился.

За этот подвиг грузин был представлен к награде и вскоре получил орден, мой дед же был произведен в старшие сержанты. Звание это, на самом деле вовсе не командное, им выделяют лишь тех солдат, которые своим примером должны показывать другим путь к мужеству и героическим свершениям. Однако кроме звания дед Николай получил на свою трехлинейку оптический прицел и стал с тех пор фронтовым снайпером. Это обстоятельство, во многом, помогло ему пройти всю оставшуюся войну, выжить и вернуться домой. А свой орден он потом все же получил.

К великому сожалению много лет спустя мой отец, будучи совсем еще мальчишкой, по глупости променял этот орден на какие-то дешевые значки. Когда это выяснилось, было уже поздно, и концов найти не удалось. Однако главное не сам этот кусок металла на ленте, главное – это память. Благодаря тому, что эта история, как и множество других на территории всего бывшего СССР, передается из уст в уста, из поколения в поколение, понемногу превращаясь в семейное предание, память не уходит в небытие. Пока такие истории не забываются, живет и память…