Роковое решение

— Этот Страж очернил и оклеветал величайшего героя нашей державы, дабы посадить на трон Мэрика-самозванца! — звучный голос королевы Аноры пронесся по залу Собрания Земель и замер под потолком. Все банны как-то сразу зашумели и стали смотреть на Табриса — эльфа с черными короткими волосами в кожаном доспехе — косо, в то время как сам Табрис сильно помрачнел, поняв, что теперь они окончательно и бесповоротно проиграли. Голос Аноры на Собрании имел большое значение, и если уж она публично поддержала своего отца, хотя он сам запер ее, чтобы дочь не разоблачила его предательство, то все дальнейшие попытки убедить баннов, что Стражи нужны в борьбе с Мором, просто катились в бездну.

— Я знал, что ты была заодно с Логэйном, стерва, — пробубнил эльф себе под нос. Однако у Аноры был хороший слух.

— Мой отец всегда делает то, что нужно для блага Ферелдена, — надменно вскинув голову, заявила она. — А ты, Страж, несешь стране истинную угрозу, — она скрестила руки на груди и смерила Табриса уничтожающим взглядом. — Я не дам ни тебе, ни Алистеру завладеть троном.

Алистер, конечно, не упустил возможности источить свой сарказм по этому поводу, сказав, что Анора «казалась такой миленькой тираншей», но это ничего не изменило. Да еще Логэйн подлил масла в огонь и начал восхвалять свою дочь-королеву и принижать Алистера, потому что, как считал тэйрн, «в этом щенке нет ничего от Мэрика».

В конечном итоге Табриса поддержали только эрл Южного Предела Брайланд и еще банна Недремлющего Моря Альфстанна. Остальные, особенно банн Сеорлик, поддержали Логэйна, не в последнюю очередь благодаря заявлению Аноры о клеветнике-Страже.

— Я поддерживаю Логэйна! Без него у нас вообще нет надежды на победу! — громко выкрикнул банн Сеорлик, упершись руками в перила.

— Я с Логэйном!

— Кто еще может победить Мор? Мы с тобой, Логэйн! — эти слова звучали в острых ушах Стража как проклятье. У него имелся шанс уговорить баннов, но после слов Аноры заявления Табриса звучали малоубедительно.

Логэйн Мак-Тир торжествовал. Собрание Земель выразило свою волю, поддержав героя реки Дейн против Серого Стража. Эльф скривился, заметив торжествующую ухмылку на лице Логэйна. Как же ему хотелось стереть эту ухмылку в порошок. Утопить в крови того, кто бросил короля Кайлана тогда, в битве при Остагаре.

— Слепое доверие Серым Стражам лишило нас короля! — громогласно вещал между тем Логэйн. — Я обвиняю Алистера, Эамона и Стража в измене.

«Твою мать, — мысленно выругался Табрис, стиснув зубы и сжав кулаки. — И как теперь выкрутиться?»

— Я приговариваю Серых Стражей к изгнанию из Ферелдена.

— Да? Хорошо, мы уйдем, — процедил эльф и посмотрел на Логэйна взглядом, в котором сочетались презрение и ненависть. — Но вместе с нами уйдут и наши союзники. Вы еще поймете, как вы ошибались, выгнав единственных, кто может победить Архидемона… Но будет уже поздно.

Эльф еще несколько секунд сверлил Мак-Тира взглядом, потом медленно развернулся и, не смотря ни на кого больше, пошел к выходу. Страж Риордан тоже направился по тому же пути, не говоря ни слова. Но на полпути их остановил Алистер.

— Как ты можешь так поступить? — негодовал внебрачный сын короля, обращаясь к Табрису. — Неужели ты вот так возьмешь и бросишь их на произвол судьбы?

— Пусть это будет им наукой, — сурово выплюнул эльф, не глядя на Мэрикова бастарда.

— Он говорит правду, — вмешался Риордан. — Люди Ферелдена забыли, для чего нужны Серые Стражи. Своим уходом мы должны им напомнить об этом.

— Кучка баннов, выступающих за предателя, — это не весь народ Ферелдена! — едва не взорвался Алистер. — Спасти Ферелден — это твой долг, — сейчас он говорил только с Табрисом. — Ты не можешь сбросить с себя это бремя!..

— Почему бы и нет? Возьму да и сброшу, — презрительно хмыкнул городской эльф. — Я никогда не представлял себя героем этой страны. Да если бы я тогда знал, чем все это обернется, я лучше бы разделил участь Сориса в тюрьме, чем взвалил на себя всю эту ношу! — с каждым словом Табрис повышал голос на полутон. Наконец, выговорившись, он решительно повернулся к двери, выводящей из зала Собрания. Прямо перед дверью остановился, обернулся и бросил фразу, ставшую впоследствии роковой для ферелденцев:

— Счастливого вам Мора.