Мелодии к роману Часть первая
Бурлящая река дневной жизни постепенно утихала. Из земли вырастали сумерки, окутывая сперва густые заросли травы и кустов, а затем поглощая и стволы с кронами деревьев. Несмотря на мягкий тёплый ветерок, во влажном воздухе чувствовалась прохлада, поднимаемая от сырой от небольшого дневного дождя земли. Лучи солнца закатившегося за редеющий на западе лес тускло освещали дорогу на север, по которой мне предстояло ещё немало пройти, и медленно обращали сочные дневные цвета в блеклые, наполняя всё вокруг тихим приятным сиянием. Собственно время и расстояние, как и цель моего пути ещё не были окончательно определены: пока что я шёл к небольшому городку, расположенному в предгорьях на севере, но, в общем-то, мне было уже абсолютно не страшно ночевать не среди людей, а в лесу, ну разве что самую малость… хотя сейчас это не имеет никакого значения, потому как я упорно пытаюсь собраться с этими… с мыслями… и с образами и решить, что же мне всё-таки делать, ибо с каждым днём новые… э-ээ… познания вносят в мою жизнь всё больше страха и смятения из-за чего я начинаю чувствовать себя не только как раньше сытым, выспавшимся, удовлетворённым, голодным и тому подобное, а… потерянным и опустошённым… ничего подобного со мной никогда не было, а всё началось с того странного случая. По правде говоря, я теперь даже не уверен, была ли моя жизнь до того момента у большого дерева настоящей, или же я был всегда таким как сейчас, и всё, что было до того, мне приснилось, привиделось, а может со мной сотворили какой-то зловещий эксперимент… как странно: чем дольше я размышляю, тем больше новых слов и образов входят в моё сознание… Нет, определённо всё началось с этого порхающего существа, которое выглядело как и все люди, но, почему-то, без снимающейся шкуры и с крылышками. Помню тогда, когда его (или её?) увидел, я как раз совершал свою ежедневную прогулку по краю небольшого поселения людей, в котором я жил, целью которой было наслаждение тёплыми, яркими солнечными лучами. Вообще в этой… мм-м… деревеньке (о! ещё одно новое слово), окружённой лесом, домашних нелюдей было довольно много, и все здешние обитатели, вроде как, мало опасались угроз, таящихся в чаще. Хотя помню я свою «былую» жизнь очень смутно, и с каждым днём эти воспоминания всё менее чёткие… Так вот, в тот день как я встретил то крылатое существо, я как раз нашёл себе новое место для дрёмы на солнышке, и только развалился по удобнее, как над моей головой зависло в воздухе необычайно большое насекомое, но, приглядевшись, я понял, что это уменьшенная копия человека, и поначалу меня это мало удивило: всякое можно ожидать от этих «ходящих на двух ногах». Сперва моё желание подрыхнуть и поваляться было неумолимо сильнее раздражения, которое вызывало это существо (сейчас, кстати, я мысленно для себя замечаю, что оно было весьма… грациозно и красиво), и потому я не мог побороть лень и встать. Но к раздражению приплеталось и постепенно росло любопытство (не помню, испытывал ли я его до этого хоть раз в жизни) и, в конце концов, я нехотя поднялся и двинулся к нарушителю моего спокойствия, чтобы поймать его и изучить; ясно дело, нарушитель пожелал скрыться от меня, причём в лесной глуши, что, почему-то, меня тогда немало удивило (наверное, я тогда полагал, что оно так и останется висеть совсем близко над землёй). Разумеется, я последовал за ним в чащу: о безмятежном сне уже не могло быть и речи. Тенистый пролесок давно сменился густыми зарослями, а я по-прежнему продолжал преследовать беззаботно порхающее существо, словно совсем и не убегающее от меня. Не знаю, что мной тогда двигало: чувствовал и воспринимал мир я тогда совершенно иначе и, если честно, то теперь даже не понимаю как… или не помню. Так или иначе сия загадочная… фея (!) вывела меня на небольшую хорошо освещённую полуденным солнцем рощицу, посреди которой росло огромное толстоствольное дерево с невероятным количеством широких ветвей, скрытых под тускло отражающей зеленоватый свет листвой. Крылатый дух примостился как раз на одной из тех широких ветвей в верхней части кроны дерева. Слава мне, лазать по деревьям я умел весьма неплохо, только вот высоты немного боялся, но тогда об этом, кажется, я совершенно не задумывался. Добравшись до пол пути, я вдруг заметил, что фея моя там была уже не одна: целая стайка их кружила вокруг ствола, резвясь и играя между собой, хотя, возможно, всё они мне померещились. Забравшись, наконец, на ветку, на которой их было больше всего, я стал наблюдать за ними, всматриваясь в каждую в попытке отыскать ту, которая меня сюда привела, хотя даже и не знаю, зачем я всё это делал и почему хотел найти именно её. Тем временем уже почти всё феи обратили на меня своё внимание и начали кружить над моей головой, с неподдельным интересом разглядывая своего гостя. Но вот я, наконец, нашёл свою проводницу и встретился с ней глазами… и вдруг я очутился словно в каком-то необычайном видении, в одно мгновение меня погрузили в странный сон, где вокруг было настолько светло, что ничего не было видно, ничего…. кроме неё. Фея больше не летала, она стояла прямо передо мной, какое-то время мы смотрели друг на друга, и вдруг она протянула ко мне руки, дотронулась моей головы и… меня резко окатило бесчисленное число волн самых разных эмоций, кинуло в водоворот картин, мелькавших вокруг и внутри меня одновременно, а потом… я проснулся… в том самом месте, которое выбрал для чудесной дрёмы в этот прекрасный летний денёк; всё было как и прежде, никакой феи или раздражающего насекомого поблизости не было и в помине, и только необъяснимое чувство потерянности, отстранённости, не завершённости какого-то дела, а точнее очень и очень многих дел… Солнце опускалось за лес, к которому через поле шла грязная дорога от мест моего обитания, и уже стремительно начало темнеть – удивительно: я никогда не спал днём так долго. Не понимая, что со мной твориться, и не замечая, что происходит вокруг, я встал, отряхнул с шерсти мусор и побрёл к дому… к дому ли? Теперь он мне совсем не казался таким родным, тёплым и защищённым. В моей голове откуда-то возникали, уходили и расплывались образы и события, каких я никогда не видел и не ведал… Смятение… Я не мог ничего начать делать, со мной творилось что-то невообразимое, я менялся. Понимая, что должен что-то найти, но, не зная, что именно, я ушёл из деревни на бесцельные поиски, даже не задумавшись об опасности, поджидающей за её пределами. Через несколько дней странствий и почти полного голодания я начал осознавать себя: Кем я был? Всего-навсего котом? Как странно говорить теперь это про себя. Сначала в мою голову постоянно лились какие-то образы, многие из которых постепенно приобретали словестную форму – я научился говорить! Правда, только мысленно, потому как произнести, как я не старался, не удавалось ни одного вменяемого звука. Поражаюсь, как я раньше обходился без слов! Благодаря приданию окружавшим меня вещам словестной формы я впервые начал думать, думать над своими действиями! Со временем резко возросшие в численности мои мысли стали образовывать архаичные потоки о чём попало. В моей голове всплывали чьи-то крайне смутные воспоминания, причём с самого начала моего странного преображения, иногда вызывая во мне приливы не весть откуда взявшихся чувств, порывающих меня к абсолютно необъяснимым действиям. Я оставался собой, но в то же время становился и кем-то другим. Мне была непонятна моя новая сущность… мне был непонятен весь окружающий меня мир!..
Я долго скитался по дикой природе, занимаясь выживанием, бесцельным поиском чего-то и поиском себя, но так и не нашёл ничего… Немного погодя я понял, что если не буду подолгу останавливаться в людских поселениях, чтобы восстановить силы, то в скором времени меня ждёт полное истощение, ибо жизнь за их пределами очень сурова, и добыть прокормиться мне удавалось только чтобы не умереть с голоду. Стоит заметить, что люди считали меня весьма «миленьким» и «пушистеньким», поэтому перед входом в каждый город я приводил себя в порядок и, если везло, меня брали к себе добрые люди, сытно кормили, а спустя несколько дней я неизменно снова уходил от новых «хозяев»…
Теперь же я иду по дороге к городу на южном склоне северных холмов, и меня мало радует перспектива вновь становиться «одомашненным болванчиком» для очередных сердечных бабулек и прочих людей, желающих меня к себе загрести. В последнем поселении, где я набирался сил, ходили слухи о странных происшествиях в лесу к юго-востоку от того городка, куда я направлялся: поговаривали разное и зачастую совершенно друг другу противоположное, так что картину о том, что именно там творилось составить было крайне сложно. Я со спокойной совестью проигнорировал бы эти сплетни, как и все прочие, которых мне уже довелось наслушаться до безумия, если бы не одна вещь, объединявшая всех их: в каждом рассказе обязательно упоминался некий загадочный символ, похожий на крест, и слушая как его обрисовывают друг другу разные люди, я всё больше понимал, что именно он повинен в моём теперешнем состоянии: моё второе я подталкивало меня к тем воспоминаниям, в которых неясно говорилось о косвенной, но твёрдой связи с теми жуткими переменами, произошедшими со мной… когда-то… И то, что случилось так давно, до сих пор не давало мне покоя… нет, не так: я чувствовал, что не смогу снова стать собой, перестать делиться мыслями и редкими эмоциями с тем, кто внутри меня, пока не найду разгадку этой тайне…
Мой растрёпанный и намокший от недавно начавшегося моросящего дождя хвост беспомощно болтался сзади, шерсть на нём, как, впрочем, и на всём остальном моём теле, слипалась от грязи, позволяя в некоторых местах воде почти беспрепятственно добираться до кожи, порождая тем самым во мне жутко неприятные ощущения. Стоило бы переждать в лесу, а, если повезёт, то и переночевать, до города ещё довольно далеко, а дождь, по всей видимости, польёт сильнее. Но давно назревавшая мысль таки ударила мне в голову, побуждая прямо сейчас свернуть вправо и пойти через лес к тому самому месту с необъяснимыми феноменами с крестообразными знаками, а если верить тем слухам, то оно находилось отсюда прямо на восток. Тем не менее, установившаяся на данный момент погода явно не располагала к реализации сей идеи. И всё же: пойти ли на север, потратив в пустую ещё несколько дней своей утерянной и разменянной с кем-то во мне жизни, потакая повторяющимся глупым желаниям очередных людей, и попытаться побольше узнать о судьбе сообладателя этого тела как и о моей собственной, в частности через новую информацию об объекте с крестами или же, не взирая на опасности, двинуться к тому месту прямо отсюда? Так или иначе, пока стоит переждать дождь и немного отдохнуть. Не смотря на то, что шёл я сегодня почти без остановок, сил по-прежнему достаточно много: этим утром спал я довольно долго: солнце поднялось уже почти до самого верха, когда я проснулся и двинулся в путь. Передвигаться ночью мне будет даже удобнее, вот только после дождя будет ужасно мокро и сыро – терпеть этого не могу: идти по мокрой разжижающейся земле через влажные окатывающие при каждом движении потоком леденящей воды заросли, не говоря уже о том, что в глубине леса всё это ещё во сто крат ужаснее, а прыгать по стволам деревьев я пока ещё не научился. Разумеется, в такую погоду куда приятнее было бы пойти по дороге, ведущей на север, нежели бегать в намокшем и отсыревшем лесу. Так что разумнее всего было бы остановиться и на ночлег и продолжить путь, когда от дождя останется напоминание только в виде большего количества росы, чем обычно…
--ВЫБОР— (на восток к крестообразным символам)
Этой ночью мне приснился весьма странный сон: меня окружал бесцветный мир серых предметов, о которых нельзя было сказать ничего: они не имели ни как таковой постоянной формы, ни принадлежности к чему-либо, хотя скорее, как это часто бывает во снах, они просто ещё не успели обрести свой истинный вид в моём сознании, точнее остановиться на одном из них… В руке у меня был кусок вещества, похожего а сливочное масло, только зелёного цвета (тоже весьма неустойчивого: от бледно салатового до яркого и насыщенного); я брал кусочек и размазывал это вещество по поверхности всех предметов, что окружали меня, как на хлеб, после чего они начинали проявляться; некоторые из них становились обычными повседневными вещами, а некоторые обретали лица и превращались в людей…
Но окончательно пробудившись, моё внимание больше остального привлекло другое: та… атмосфера, то напряжение и чувства, что давлели прямо на мою обнажённую сущность нельзя было передать никакими словами; медленно просыпаясь, я начал сразу почти инстинктивно осмысливать свой сон, всё более утверждаясь, что ни чем не смог бы описать свои ощущения, состояние и переживания в это короткое время, что тот мир, в который я возвращаюсь, был гораздо проще и мономернее того, откуда я уходил, что… но возможно это мнение рождалось из-за нехватки слов в моей голове, количество которых по-прежнему возрастало с каждым днём.
Вчера дождь затянулся, наверное, до полуночи, поэтому я решил остановиться переночевать в наудачу как раз найденной покинутой, но по-прежнему весьма уютной норе в корнях одного из стоящих не так далеко от дороги деревьев, в которую волшебным образом не заливала вода.
Ещё до того, как предрассветное сияние озарило часть неба над горизонтом, меня пробудил, вонзившийся сквозь влажную шерсть озноб. И хотя утро выдалось не таким уж прохладным, как в иные дни, мне совсем не хотелось продолжать свой путь сквозь мокрую чащу леса. Чтобы хоть немного согреться, я решил выйти на дорогу и словить первые тёплые лучи солнца, но… мой живот требовал поступить иначе. Вчера, засыпая, я слышал, как кто-то совсем уже рядом со мной нахально копался в мягкой лиственной подстилке; тогда мне хотелось только одного – отдохнуть, но теперь… это нечто не уйдёт от моего пустого желудка. Так что без промедлений я решил заняться поисками, начав разгребать листву рядом со своим спальным ложем, и совсем скоро, как и ожидалось, удалось обнаружить небольшой лаз, уводящий под землю. В общем через некоторое время я уже развалился-таки посреди дороги, согреваемый пыльными струйками мягкого солнечного света, и, по мере того, как добытая мною пища всё дальше проваливалась в мой живот, тепло разливалось по мне и изнутри; всё-таки грызунов я находил одной из самых питательных и вкусных вещей, а удача поймать эту хитрую зверюгу в дикой природе позволяла пережить более долгий последующий срок без еды.
К великой моей радости дорога по своему прямому назначению использовалась крайне не часто. Хех, как же всё-таки приятно, не смотря на моё ужасное положение со всеми этими непонятными неясностями и бессмысленным поиском их причины, предаться блаженному безделью, навеянным теплотой послетрапезной дрёмы. И, тем не менее, что-то неотвязно преследовало каждую мою мысль, не давая мне внутреннего покоя, что бы я ни делал. И вот, пока я размышлял, что же именно сеет смуту в моих раздумьях, из, показавшейся тусклой, блёклости утра, мою голову выхватил пучок неестественно яркого солнечного света. Не знаю, возможно, я не заметил, как он украдкой подобрался ко мне, но в нём явно было что-то странное: может оттенок – не ясно. Вдруг этот широкий луч медленно начал сдвигаться в сторону леса за небольшой степной долиной по другую сторону дороги; цвета остального мира, окружавшего это светящееся… мм-м, нечто, были словно погружены под толстый слой мутноватой воды. Продвигаясь по степи, луч набирал скорость, а, достигнув леса, стремительно стал уходить в его глушь, но, дойдя до какого-то места в его глубине средь хвойных макушек, резко остановился и начал «спускаться», точнее, «отделившись от солнца», стал убывать к земле до тех пор, пока не остался только мерцающий нимб над вершинами деревьев. Всё это мистическое великолепие было возможно наблюдать благодаря тому, что весь лес и маленькая лужайка перед ним находились в низине по отношения к дороге, от которой к ним шёл небольшой, но довольно отвесный откос, и лесу у меня за спиной, где-то вдалеке переходящему в предгорный. Но, что самое удивительное, сей свет зародил во мне непонятное и почти инстинктивное желание следовать за ним, а также дал сильный толчок к пробуждению той, второй сокрытой во мне сущности, что немного пугало: что же станется со мной, когда она полностью явит себя?
Сиё событие повергло меня в сильное замешательство, и, кроме того: я не знал теперь куда же мне следует отправиться: туда, где непонятные происшествия с чем-то в виде креста всколыхнули и испугали человеческие массы, и куда меня манило подсознание, или же к тому месту, куда указал этот луч, и над которым сейчас до сих пор подрагивало равномерное пламя тусклых беловатых солнечных огоньков. Надо сказать, что всего несколькими милями ранее я прошёл реку, и нет никакой гарантии, что она не пересекает лес как раз в это низине, но, если там, куда «упал» этот солнечный столб, действительно есть что-то ценное по поводу происхождения той сущности, что поселилась внутри меня, то, думаю, будет не лишним посетить это место. Не знаю почему, но мысль о том, что оно наконец высвободиться и сможет зажить самостоятельной отдельной жизнью, необъяснимо сильно радовала и возбуждала меня: несомненно избавление от этого второго «я» было для меня наивысшей мечтой, но, думая об этом желанной событии, вместе со мной как-будто ликовало что-то ещё… разумеется, это Оно: именно его переживания, предвкушения столь жаждуемого и усиливали мои собственные эмоции, сливаясь с ними воедино, и это и было как раз тем странным и непривычным необычайно высоким всплеском чувств. Но не погибну ли при этом я? Хотя, кто есть «я» с каждым днём всё труднее становится разобрать, и какую сторону лучше избрать для предрешения судьбы всей моей жизни, где ждёт меня больше ответов, и ждут ли они меня вообще? Всё это мне неведомо, но то место в низине манит возможностью воскрешения сидящей во мне сущности, а лесистые предгорья, где происходили непонятные события из-за крестообразного нечто, зовут к себе, нашёптывая через моё подсознание о возможности получить ответы, касательно происхождения моего второго «я». Итак…
--ВЫБОР— (в низину на запад)
Дорога предстояла нелёгкая, хотя вряд ли на пути к другим моим целям меня поджидали бы ангелы, страстно желающие легко и быстро перенести, куда б я только захотел, да и не думаю, что что-то может быть трудней моей нынешней жизни: бегств от хищников и борьба за выживание только бы приободрили и отвлекли от этих постоянных надоедающих и утомительных мысленных поисков «кто же я». Так что я вполне уверенно шагал среди этого яркого, сочного, пышно цветущего островками, моря зелени; с кончиками травы надо мной играл лёгкий ветерок, и мы с моей второй сущностью на мгновение даже забыли обо всех тяготах так неожиданно когда-то свалившихся на этого, вполне себе так мирно поживавшего, кота. И на этот краткий миг мне показалось, нет, уверен, что уловил, почувствовал чужеродность этому миру моего внутреннего спутника и то, как же сильно он хотел попасть сюда, готовый пожертвовать даже своим домом или чем-то ещё более для него важным. И вместе с ним я наслаждался целомудренной благовейной природной красотой в потоке тёплого ветерка окутавшего меня своими мягкими прикосновениями.
Небольшая степная долина, по которой я шёл, спускалась по пологому склону от дороги в низину к лесу, до которого оставалось совсем немного. Интересно, а вообще был бы «я», если б не было во мне его? Мне кажется, что только с его появлением я обрёл способность мыслить… Наконец… добрался: думаю, что сегодня меня ждёт весьма интересный и непростой денёк. Меня укрыло густой тенью… я вошёл в лес…
|
Мы Вконтакте
